Покушение на планету людей

Федор Бурлацкий| опубликовано в номере №1407, январь 1986
  • В закладки
  • Вставить в блог

Отец. Я лично Трумэна ни в чем не убеждал. Я познакомился с ним, когда он уже покинул Белый дом. Но, действительно, моя позиция оказала на него влияние. Ну, а оборонительную программу, выдвинутую нынешним президентом, я действительно излагал еще за два года до его выступления.

Мария. А что, если подобным оружием будет располагать и Советский Союз? Может случиться так, что СССР опередит нас с его созданием?

Отец. О, это стало бы самым большим несчастьем. Если они будут его иметь раньше, чем мы, или если оно окажется лучше, чем наше, для нас это конец. Если же к намеченной цели первыми придем мы, для них это еще не конец. Вот в чем разница.

Авель. Значит, то же самое оборонительное оружие в руках русских будет использовано для нападения?

Отец. Конечно. Щит они используют, чтобы задержать наши ракеты и ударить своими МБР.

Авель. Не разумнее ли начать переговоры с Советским Союзом? Зачем так упорно рисковать войной, когда можно хотя бы однажды пойти на риск мира?

Отец. Тут вы заблуждаетесь глубоко и безнадежно. Мир можно завоевать лишь при условии, что Запад сильнее. Если же русские почувствуют себя сильнее нас и будут уверены, что могут нас победить, их нападение станет неизбежным. И потому нужно стараться отнять у них это чувство уверенности в себе. В противном случае они сделают все, чтобы уничтожить нас.

Мария (пораженная). Ты действительно веришь тому, что говоришь? Для этого надо полагать их не только жестокими, но и сумасшедшими людьми, самоубийцами. Ты веришь в существование наций-самоубийц?

Отец. Все это пустые слова. В конце концов, никто из нас не может проверить правильность своих взглядов, поскольку невозможно поставить эксперимент. Пока это невозможно, я буду торговать теми идеями, в которые я верю.

Авель. Новым оружием?

Отец. Оборонительным оружием! Миром на Земле. Миром, который возможен. А что можете предложить вы — замораживание? Для вас это просто, как прост нож для открывания консервов. Я отвечаю на это: да, действительно, это замораживание так же просто, как консервный нож, но в такой же мере оно может быть гарантом мира во всем мире.

Авель. А какая гарантия, сэр, что в ответ на вашу оборонительную систему не будет создана эффективная наступательная система? Или что сама ваша оборонительная система в перспективе не перерастет в наступательную? Разве лазер не может быть использован для создания наступательного оружия? Можете ли вы как ученый гарантировать это?

Отец. Я ничего не могу гарантировать. Никто не может заглядывать так далеко вперед. Мы отвечаем на непосредственные угрозы. Мы участвуем в разработке глобальных стратегий сегодняшнего дня. А какими они будут завтра, в конце нынешнего века, а тем более в середине следующего, этого знать не может никто. Даже я.

Авель. А после, что будет после?

Отец (пауза). Не знаю... Я не знаю, что будет после.

Мария. Отец! Дорогой отец! Послушай меня: пойдем с нами! Это придаст могучий импульс нашему движению. Заяви, что ты хочешь встретиться с русскими физиками, как советовал Нильс Бор еще в самом начале ваших игр. Вы встретитесь с русскими коллегами и подрубите до основания корень, откуда растут все новые изобретения, ужасающие ваших детей. Назовем это движение ЭХО ЭЛЬБЫ — встреча 40 лет спустя. Единение создателей оружия во имя его уничтожения! Мы будем вместе, мы, наконец, будем вместе!

Отец (пауза). То, что ты предлагаешь, невозможно, моя девочка. Это иррационально. Это недостижимо — ни американцы на это не пойдут, ни русские. Нильс Бор был датчанин. Он был вне игры, вне борьбы двух миров.

Мария. За что ты так ненавидишь русских, отец? Ведь это не они, а фашисты уничтожили в Венгрии твою семью и хотели убить тебя. Ведь это от фашистов ты бежал в Америку. А русские уничтожили фашистов. Разве это не так? Разве наши парни не братались с ними на Эльбе 40 лет назад?

Отец. Это была ошибка. Я ненавижу не русских, а их систему. Человеку с талантом и интеллектом там невозможно дышать.

Авель. Почему же, сэр? Предположим, вас вывезли бы не в Америку, а в Россию; вы и там делали бы бомбу. Разве не так, сэр?

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Самые строгие судьи

Из книги Рината Дасаева

Провожая в армию

Девять парней одного призыва. Начало

Поединок

Рассказ