Надо сделать так, чтобы Марина на этот раз ничего не знала. Он немного успокоился, заметив, с каким оживлением она переговаривается с ребятами. Конечно, ей захочется танцевать, и она останется. Он постарался больше не думать об этом.

— Студент третьего курса Виктор Астахов,— услышал он голос Веры. Рояль большой, едва не вполовину сцены. Отличное звучание. Он уже как-то пробовал.

Калинников, «Элегия». Он взял несколько аккордов, и грустная тропинка закружила его у тоненьких берез и привела к зарослям бересклета, который шуршит, как девичье платье-Концерт окончился. Задвигались скамейки. Люди шумно передвинулись к выходу. От дверей потянуло табаком. Смеялись девчата, пережидая давку.

Он потерял Марину из виду. Белое пятно ее платья метнулось от крыльца и скрылось в темноте. Вовка Кравченко и Васька Никитин ждали его на углу.

Несколько цигарок засветилось впереди. Ладони прикрывали их от дождя.

— Астахов кто? — спросил хриплый голос.

— Я,— ответил Виктор. Он опять подумал о том, что у него слишком. тонкие пальцы и тут уж вряд ли помогут гантели. Его потянул за плечо Кравченко: держаться надо вместе.

— Ты что ж это, падло, богуешь здесь? — Голос одного из поселковых. Виктор вспомнил его — морда, как вокзальные часы.

— С нашими девками лазить? — Тенор Шугаева, злой, лающий голос.

Васька Никитин спокойно закуривал, чиркнул одну, потом другую спичку. Кравченко присвистнул: ну и сволочи! На секунду стало тихо—; затаили дыхание. Потом шумный выдох. Виктор сделал нырок, угадывая направление удара. Его кулак столкнулся с чьим-то плечом и с размаху слетел с него. Он упал на колени в какое-то месиво. С отвращением представил, как мокрые брюки будут липнуть к коленкам. Рядом кто-то по-страшному охнул — удачно зацепил Кравченко. Виктор не успел подняться: его свалил удар ногой. Никитин, не выпускал папиросы изо рта, бил расчетливо и хладнокровно. Он вырвался вперед и дал возможность Виктору очухаться. Астахов попробовал языком нижнюю губу — не то пот, не то кровь. Отыскал в прыгающих лицах мертвый глаз Шугаева и ударил правой. Внезапно почувствовав, как бессилен его удар, он с размаху бросился под ноги Шугаеву. Когда Виктор вскочил на ноги, Кравченко за ворот тряс парня. Потом он с отвращением отшвырнул его от себя. Тело плюхнулось со стоном, и вслед за этим внезапно наступила тишина.

Поселковые оттаскивали Шугаева.

Васька докуривал папиросу, глотал частые затяжки.

— Как дела? — спросил Кравченко. Он помахивал правой рукой и дул на большой палец.

— Добро,— ответил Виктор и рассмеялся, почувствовал, как это все нелепо: шугаевский лающий тенор, мокрые коленки и опухший палец Вовки.

— Пойдем умоемся, а то хозяев перепугаем,— предложил Вовка. . Виктор пробрался в комнату незаметно. Посмотрел в зеркало. Ссадина начиналась у правого виска и шла к носу, а под глазом ярко синел кровоподтек.

Наутро пошел дождь. Значит, сиди дома: хлопок в такую погоду не собирают. Виктор тоскливо посмотрел на стол. Взял в руки письмо. Заштемпелеванный конверт имел пугающе официальный вид. Виктор вскрыл его и отложил, письмо инженера в сторону. Краешком глаза он прочитал обратный адрес — город Бологое. Слишком близко к Ленинграду. Пожалуй, инженер еще не знал, что такое письма.

Записочка от Иры была короткой:

«Я оставляю на твоей совести решать вопрос, прав ты или нет, потребовав от меня Юркино письмо...»

Несколько незначащих фраз для разгона. Особенно цветастые подчеркнуты. Он терпеть не мог эту манеру — подчеркивать собственную глубину.

Значит, его зовут Юрием. А на конверте написано просто — Чуркин Ю. Ну что ж, красивое имя!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.