Непонятно отчего, но стало еще обиднее. Лучше бы она мешала им, лучше бы Володя не жалел ее, а сердился бы, что Алька изо дня в день бегает с ними рядом, ищет их в тесной столовой и скучает, когда остается одна... Не мешает... В этом было что-то грустное и безнадежное.
Вечером в общежитии Алька сидела у стола. Майн-Рид валялся на тумбочке. Не читалось.
Спасаясь от непривычного состояния, Алька пошла в красный уголок. В такое время здесь почти никогда не бывает людей. Но на этот раз за дальним столиком сидели двое парней, играли в шахматы.
Алька села в сторонке, стала смотреть альбом с фотографиями о первых днях строительства. Палатки... Это незнакомо. Иногда попадались надписи вроде: «Академстроевцы — это мы!» Первый жилой дом — это тоже было до Альки, и уже все это называлось историческим прошлым...
Один из парней заметил Альку.
— Девушка, — задумчиво сказал он своему противнику, обдумывающему ход.
Тот поднял бритую голову. Согласился.
— Угу.
— Улыбнулась? — спросил первый.
— Улыбнулась.
— Любит, — авторитетно сказал первый.
— Нас, — сказал второй. — Раз улыбнулась — значит, любит.
Алька расхохоталась.
— Обо всех так гадаете?
— Конечно. У нас среднецыганское образование...
Они бросили играть в шахматы.
— Давно на стройке? — спросил бритый.
— Давно-о! — небрежно ответила Алька, — Пятый день.
— Стаж! — в голос сказали парни, — Куда нам! Мы всего здесь полгода.
Алька почувствовала к ним настоящее уважение.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.