- Вот здесь!... - обратился он к начальнику пожарной команды. - Проходным двором будет короче!...

Перегнувшись через низкую гранитную ограду, Рындин посмотрел на реку. Блёклый свет луны печально лежал на её однообразной снежной поверхности. Закованная в лёд, покрытая густым покровом снега, где - то в глубине она несла своё могучее стремление к морю и спокойное дыхание тяжёлых волн.

Первый удар лома разбрызгал гранёные осколки льда. Дежурный нетерпеливо следил за работой. Толстый ребристый шланг уже прикрепили к насосу и опустили за ограду. Соединяли рукава. Они вились по снегу через улицу серой чешуйчатой змейкой и скрывались во дворе серого дома. Вода в проруби ещё не показывалась.

Николай Сергеевич смотрел «а убегающие во двор рукава. Хорошо ли их соединили? Не будут ли пропускать воду старые шланги, взятые из депо? Он только сейчас заметил на сером доме две громадные античные фигуры. Слегка согнувшись и подняв руки над головами, они как бы держали на себе весь дом. Их лица при этом кривила недобрая, насмешливая гримаса. Да, вода всё ещё не появлялась...

Рындиным овладело нетерпение. По скользким сходням он сбежал к проруби и попросил у пожарного лом. Он продолжал ожесточённо взмахивать ломом и тогда, когда показалась вода и первая струйка игриво потекла под ноги. Лёд уже не звенел, как прежде, а жалобно чавкал, и крупные куски его барахтались в проруби. Бросив на снег лом, Рындин сел отдохнуть.

Наконец засопели в бронзовых куполах насосы и вода весело побежала по шлангу. Николай Сергеевич поднялся наверх к машине. Вода постепенно заполняла лежащие на земле рукава и говорливым ручейком бежала к паровозу. Рындин поблагодарил пожарных за помощь и, сказав, что машинист даст знать об окончании подачи воды протяжным свистком, направился к станции.

Теперь Николай Сергеевич был спокоен. Состав обязательно будет отправлен до рассвета. Он шёл у самых рукавов медленной уверенной походкой.

Вот кончились чистые, опрятные шланги пожарных. Извиваясь вертлявым ужом, лежали замасленные и поношенные рукава, снятые с паровоза. Ими давно уже не пользовались, и, конечно, могут быть пропуски.

Рындин ускорил шаг: из - за сарая, куда круто сворачивал рукав, донеслось злое шипение воды. Шипение всё усиливалось и перешло в резкий свист. Когда он ступил за сарай, струя воды ударила ему в глаза. Рукавом шинели он вытер лицо и тогда только заметил большую чернеющую лужу воды. Она расплывалась по снегу и, схваченная морозом, покрывалась неровными струпьями льда. Промокшими валенками Рындин шагнул в воду и склонился над шлангом, пытаясь рукой прикрыть зияющую дыру. Сквозь пальцы брызнули ледяные струи воды. Руки сразу же онемели от холода. Игольчатые колики разбежались от ногтей по всему телу.

Николай Сергеевич выпустил шланг из окоченевших рук. Вода хлынула под ноги. В отчаянии он кусал себе губы. Что делать? Сходить за пожарными и поменять рукав? Дорога каждая минута! Поезд во что бы то ни стало должен проскользнуть до рассвета, иначе его обстреляют немцы! Рындин выпрямился. Резким движением он сорвал с плеч шинель и зажал ею дыру. Стоя на коленях, Рындин плотно обмотал шинель вокруг прорванного места, туго затянул ремнём и бережно опустил шланг на землю. Вода шла по рукаву. Он упёрся руками о землю, чтобы встать, но какая - то сила цепко держала его в коленях и тянула вниз. Он понял, что примёрзли валенки. Рындин сделал усилие, пытаясь оторвать себя ото льда, но так и остался стоять на четвереньках, понуро свесив усталую голову между рук. Отяжелевшие веки слипались.

Руки его дрожали от напряжения. Шапка слетела, и торчащие сосульками, мокрые от пота, волосы лезли в глаза и рот. В горле першило. Закружилась голова. Руки подкосились, и Рындин медленно опустился на шланг. Он почувствовал на щеке холодное прикосновение шинели. Слух улавливал журчание бегущей по рукаву воды. Ему показалось, что он слышит не плеск воды, а радостные и восторженные крики людей. Тысячи приветливых лиц улыбаются ему и с благодарностью протягивают свежие караваи хлеба, пышные и румяные, как цветы...

«Но почему нет свистка? Быть может, и впереди прорвало рукава?» От этой мысли ему стало страшно. Страх отрезвил сознание. Он должен что - то делать. Не замерзать же так.

Перед глазами стоял тяжёлый, неподвижный туман. Он смутно улавливал шум - это в шлангах буйствовала вода. Окоченевшими руками Рындин упёрся в шершавую поверхность льда. Он жёг ладони, как раскалённый металл. Николай Сергеевич подобрал под грудь пальцы. Можно попытаться встать...

И вдруг в морозном воздухе зазвенел свисток паровоза. Этот звук живительной теплотой отозвался на сердце.

- Вода!... Вода!... - пел паровоз дорогое слово.

Рындин шепотом повторял его вслед и улыбался невидимому счастью.

Ему удалось встать на колени. Лёд прочно держал валенки. Рындин попытался снять со шланга шинель. Насквозь пропитанная водой, оледенелая, она хрустела и ломалась, не поддаваясь израненным рукам. Совсем недалеко, за сараем, раздались голоса. Помощь! Но вместо крика о помощи из его груди вырвалось слово, которым он сегодня жил, за которое боролся:

- Вода!... Вода!...

Подошедшим людям он обрадовался не только потому, что они принесли спасение, но и потому, что наконец - то можно поделиться с ними своим огромным счастьем: состав отправится вовремя и придёт обратно, в Ленинград, нагруженный хлебом и вооружением...

Кто - то снял с себя меховую шубу. Идти Рындин не мог. Его бережно несли на руках.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.