Нападения на гражданское население и быстрое отступление в районы Гондураса имеют цель спровоцировать акции преследования. США не раз заявляли, что на нарушение границы сандинистами будут реагировать немедленной интервенцией. Они только того и ждут. Гондурасская армия всегда отвечает артиллерийским огнем через линию границы.

«Поэтому, – говорит капитан Керда, – мы должны подавлять собственную гордость».

Один сандинист на земле Гондураса приведет в действие осуществление американского плана «Биг – лифт»...

Начиная с середины лета контрреволюционеры усилили свои налеты. Они пытаются теперь захватывать целые районы или защищаемые военными города на севере. Сандинисты знают об этом из документов, захваченных у контрреволюционеров. Две недели назад был взят в плен руководитель банды Бенито Браво. У него был изъят целый список наемников, в том числе из других латиноамериканских стран. У него же был обнаружен телефонный номер человека, обеспечивавшего снабжение контрреволюционеров из Гондураса. Офицер контрразведки набрал номер, но человек там в ходе разговора насторожился, быстро его закончил: «Вы не туда попали...»

За «дестабилизацию» страны «контре» щедро платят Соединенные Штаты. За те без малого 40 миллионов долларов, которые ЦРУ официально должно вложить в «Каверт экшн» – подрывные операции, – сандинисты вынуждены дорого платить. И не только кровью погибших. Страна вынуждена ввести всеобщую воинскую повинность. 22 тысяч бойцов сандинистской армии уже недостаточно, чтобы обеспечивать безопасность пограничных областей. Призваны военнослужащие запаса, добровольцы с предприятий и из сельскохозяйственных кооперативов. Практически все они исключены из сферы производства. Так что падение уровня производства, трудности со снабжением, инфляция – это тоже плата за дестабилизацию. Один батальон под ружьем обходится стране в месяц в миллион кордобас, что равняется заработной плате 400 промышленных рабочих.

Разговор с военными прерывает переданная записка. Нас ждет команданте Томас Борхе, один из героев Дня Триумфа – 19 июля 1979 года, когда был изгнан Сомоса и разгромлена национальная гвардия в Манагуа. Борхе было тринадцать лет, когда он включился в борьбу против диктатуры. Вот уже 22 года стоит Борхе во главе Сандинистского фронта – фронта освобождения, который он создавал вместе с Карлосом Фонсека. Два раза сидел в сомосовских застенках. Более пяти лет. Пока патриоты не взяли штурмом Национальный дворец, захватив в качестве заложников депутатов и принудив правителя страны освободить политических заключенных, в том числе и Борхе. Когда Томас вышел из тюрьмы, он был похож на скелет: кожа и кости. Как и всех товарищей по застенкам, его подвергали пыткам. В одном из интервью американскому журналу Борхе рассказывал: «Иногда я так подолгу сидел в одиночке, что вызов на пытку воспринимал, как переход в иное человеческое состояние. Однажды, когда меня пытали, я сказал своему охраннику, что в один из дней я рассчитаюсь с ним. «Каким образом?» – спросил он. «Я прощу тебя». Я могу сейчас сказать, что я свел счеты со своим охранником».

Вопрос американского журнала: «Каким образом?»

Борхе: «Я простил его».

...В переданной записке говорилось, что команданте ожидает нас в министерстве иностранных дел. Затем пришло сообщение, что он в министерстве внутренних дел – со времени Дня Триумфа он возглавляет это министерство. И, кроме всего, пишет стихи.

Мы снова ждем, вновь проверяют наши вещи. Наконец появляется человек и просит следовать за ним. Он садится в свою «Ладу» и мчится впереди нас через Манагуа. На выезде из города мы попадаем во двор авторемонтной мастерской. Напротив ряд небольших, окрашенных в коричневый цвет бунгало. Из одного выскакивает солдат милиции и машет нам рукой. Мы переходим улицу и оказываемся в приемной министра внутренних дел. Нам известно, что он должен ежедневно менять свое рабочее место.

Это тоже плата за «Каверт экшн», организованные ЦРУ. Страна, которую Америка называет полицейским государством, должна защищать своего министра внутренних дел. Защищать не от собственного народа, а от посягательств врагов, оплачиваемых теми, кто называет Никарагуа полицейским государством. Один из служащих посольства США весной этого года послал министру иностранных дел Мигелю д'Эското бутылку бенедиктина. Подарок был подвергнут проверке. В ликере оказался талиум – крысиный яд...

Команданте в зеленой форме – один из немногих оставшихся в живых создателей Фронта национального освобождения имени Сандино.

Мы спрашиваем мнение Борхе о возможной угрозе вторжения со стороны США. В ответ он рассказывает нам подробно историю никарагуанского сопротивления против господства диктатуры. Свои мысли он формулирует четко и точно. Анализ – и вывод: «У нас создались все условия для всенародного отпора возможной агрессии. Мы сделали бы жизнь для агрессора невозможной – все 24 часа в день. Мы им не дадим ни минуты покоя. Они не смогут спокойно дышать на нашей земле. Как долго смогут они здесь остаться, если вторгнутся? Они могут здесь продержаться самое большее шесть месяцев. Им важно создать правительство из числа бывших сомосовцев, но оно просуществует не дольше, чем мороженое, продающееся у школьных дверей...»

Из западной прессы мы знали об аресте 18 профсоюзных лидеров. Борхе уточняет: «Не профсоюзных деятелей, а контрреволюционеров. Мы никого здесь не преследуем по тому принципу, что он является профсоюзным лидером, христианином или сандинистом».

Команданте рассказывает, что несколько дней назад была арестована группа сандинистов, потому что они забросали камнями дом консервативной издательницы Виолетты Чаморры. Он говорит: «Если бы мы этого не сделали, то потеряли бы контроль над положением». Он рассказывает о попытках организовать отбытие наказаний вне тюремных стен и говорит: «Мы в Никарагуа отменили смертную казнь – и это тогда, когда наши погибшие еще не все были похоронены. Думаете, что все это правильно поняли?»

...Фабрика называлась когда-то «Текстилос хиладос дель порвенир» и была подарком старого Сомосы своему сыну. Ее разгромили жители Манагуа в феврале 1978 года – в знак ненависти к диктатуре.

Руины с парой устаревших машин 30-х годов, продав которые, американцы хитро провели Сомосу, лежали не используемыми по ноябрь 1979 года. Но вот 34 рабочих решили восстановить фабрику своими силами. Уже в том же месяце фабрика выпустила первый метр хлопковой ткани. Три месяца спустя на фабрике работало уже 190 человек, а сегодня здесь занято 1180 работников, половина из которых – женщины. Выпуск продукции возрос с 2,2 миллиона метров в 1981 году до 6,3 миллиона в 1982-м. А в 1983 году эта цифра составляла 8 миллионов метров. «Техника» – так сегодня называется предприятие – стала крупнейшей хлопкопрядильной фабрикой страны, принадлежащей министерству промышленности.

29-летний Рикардо Обергон до революции был рабочим-текстильщиком. Затем по 1981 год изучал экономику. На предприятие пришел как профсоюзный деятель и член революционного движения студентов. Сегодня он – коммерческий директор фабрики. Мы сидим в его маленьком бюро на краю вновь отстроенного заводского корпуса. Чтобы помочь ответить на наши вопросы, к нему пришли секретарь профсоюза Мария и руководитель отдела по рабочим отношениям Лесбиа. Мы хотим знать, что принесла революция рабочим.

Вот ответ Марии: «Сравнивать с прошлым просто невозможно!»

Она рассказывает о профсоюзной организации на фабрике, о мерах по охране труда, впервые введенных после Дня Триумфа, о 50-процентной доплате за обеды и продаже по более дешевым ценам продуктов питания в рабочих киосках. Предприятие помогает в решении проблем жилья, оказывает помощь больным. В случае болезни фабрика может оплачивать до 52 недель половину заработной платы, а вторая половина идет из средств страхования. Средняя заработная плата рабочего «Техники», имеющего четырех детей, составляет 2900 кордобас. Это на 700 кордобас больше среднего заработка рабочего по стране.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.