Не хочу

Ким Бакши| опубликовано в номере №905, февраль 1965
  • В закладки
  • Вставить в блог

Значит, ты знаешь его? Мы оба невольно посмотрели в угол комнатушки, где, положив грязный кулак под голову, бросив другой на спину соседа, спал Самсонов.

- Ну и как же ты относишься к тому, что он пробежал двести двадцать пять километров по морозу за санями? Морозец-то был ой-ой!

Василий посмотрел на меня с прищуром, оценивающе. При этом его нижняя губа легла на верхнюю, нос, тонкий и без того с горбинкой, стал крючковатым. Правая бровь поползла на лоб и словно переломилась пополам. Он походил на казака из предгорной станицы, на боксера - тяжелые руки, покатые плечи, - только не на руководителя мирного торгового кооператива целинного совхоза.

Весь день он спал, укрывшись выщербленной кожанкой. В единственную комнату избы, которая служила перевалочным пунктом на пути из Кустаная в совхоз, входили люди в негнущихся брезентовых плащах. Они валились на стулья, бранились между собой и с теми, кто сидел на кроватях, завернув матрацы валиком. Победно дребезжал радиорепродуктор.

Василий спал до вечера. Он упрямо всхрапывал, если люди толкали кровать или пытались сесть ему на ноги. Когда все разошлись или успокоились - кто уехал пробиваться в совхоз, кто пошел искать место для ночлега, кто лег прямо на залепленный комьями грязи пол, - я выключил радио. От внезапной тишины Василий проснулся, опустил короткие ноги и стал задумчиво рассматривать их мутными со сна глазами. Потом попросил закурить. Мы перебросились двумя-тремя ничего не значащими дружелюбными фразами.

С чего же начался разговор? С книжки. Потрепанная, залитая с одного края автолом, она появилась в руках Василия, когда он подсел к столу, к лампе.

- Что это у вас? - спросил я между прочим. Василий пожал плечами.

- Книга...

- Интересная? Василий согласно кивнул.

- А что вообще интересного?

- А что может быть интересного? Сами видите: степь да степь. Возим продукты в совхоз. Распутица проклятущая...

Василий замолчал, взялся за книгу. В комнате спали. Воздух был густым, тяжелым, словно в закрытом кувшине. Слышалось, как прерывисто вздыхает Самсонов во сне. Где-то очень далеко сигналила затерявшаяся в степи машина...

«Неужели и этот не видит ничего вокруг? - подумал я. - Может быть, вообще люди не замечают героизма, когда встречаются с ним ежедневно?»

- Интересного очень много, - назидательно сказал я. - Уж вы поверьте, я езжу, собираю материал, вижу. Да вот ваш же экспедитор Самсонов, что на полу спит. Мне рассказали, как он вез продукты после бурана.

Мы посмотрели туда, где спал Самсонов. Вероятно, мы видели разное. Я чувствовал, что в душе Василия происходит какая-то внутренняя работа.

Он подмигнул мне, как бы приглашая вступить в выгодную, но не совсем законную сделку.

- Я дам вам материал, хотите? Настоящий героический. Совершенно достоверный. Записывайте.

Это было под самый Новый год. Я приехал в Кустанай за теплыми вещами. Но, как у нас говорят, «попал в Кустанай - не стонай». На складе валенок нет, полушубков нет, шапок меховых нет, рукавиц ватных нет. Они, конечно, есть, но на всех не хватает, а разнарядка на нас кончилась. Уж я и по-хорошему выпрашивал, и требовал, и по начальству два раза ходил. Говорю: у вас совхоз дальний, двести двадцать пять километров до Кустаная. Ребята в холодных тракторах мерзнут - дороги расчищают, снег на полях задерживают, технику к весне ремонтируют. И, между прочим, первое место в районе занимают. Говорю: неужели нельзя вовремя завезти теплые вещи на целину? Это же простая вещь!

Я бегаю: где требую, где клянчу, - а тем временем наш директор из совхоза каждый день по телефону звонит: передайте, говорит, моему рабкоопу, я ему голову оторву. Да черт возьми, что же я, не понимаю, что ли? У меня у самого младший брат - тракторист. Мороз не мороз, он в четыре утра натягивает легкий ватничек - и к трактору. Пока разогреет его, как раз рассветает.

Ну ладно, короче говоря, как нажали сверху, получил я и валенки, и полушубки, и шапки. Взял кое-что из металлической галантереи и уж, конечно, водки к празднику - шесть ящиков. Вместе с валенками всучили мне, между прочим, резиновые плащи как принудительный ассортимент. Всего товару набралось тысяч на тридцать.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Четвертый ледниковый период

Фантастическая повесть