Михаил Ульянов: «Театр, жизнь, мысль»

Леонид Плешаков| опубликовано в номере №1371, июль 1984
  • В закладки
  • Вставить в блог

– Почему? Боитесь выбиться из привычного ритма, в который будет потом трудно войти?

– Не совсем. Наша работа как наркотик. Если однажды вкусил ее, тяжело отвыкать. Иногда мне приходит странная и, может быть, разоблачающая мысль: актерская профессия – все-таки подлая профессия. Как это объяснить? Я не хочу существовать, и я не могу существовать без зрителя. Я ему должен всегда нести что-то новое: новую работу, новую трактовку той или иной роли, новый поворот в своем мастерстве, оттенок в палитре. И не потому, что я хочу его удивить или эдак, знаете ли, увлечь. Просто я хочу быть нужным и интересным, любопытным зрителю. Замечательный, глыбистый актер Алексей Денисович Дикий, репетируя ту или иную роль, любил повторять:

– Ну, чем будем удивлять?

В театре обязательно надо чем-то удивить. Это удается далеко не всегда, но стремление к этому всегда есть у всех. В этом весь смысл нашей профессии. Дело ведь не в том, чтобы «пондравиться». Я боюсь надоесть, прискучить зрителю, стать неинтересным ему. Иначе я его потеряю.

– А если вы все-таки почувствовали, что зрителю неинтересны?

– Это драма. Только хочу быть правильно понятым: речь не о продаже зрителю самого себя. Ведь можно идти по легкому пути – просто потрафлять ему. Вот сейчас все голосуют за отдых, за веселье, за этакую легкость – давай детективчики, всякие чепуховинки, легковесные комедийки. Подлаживаться под нетребовательный вкус – стыдный способ добиваться успеха. Достоинство же нашей профессии, весь коренной ее смысл заключаются в том, чтобы своей работой куда-то повести зрителя, заставить его задуматься Зритель мне нужен, как войска полководцу. Будь я четырежды Жуковым, но если у меня не будет фронта и войск, я ничего не смогу сделать.

Подлость моей профессии заключается в том, что я всегда должен быть новым, но, увы, это не всегда получается.

Странное это двуединство в профессии актера: с одной стороны, быть столь зависимым от зрителя, с другой – стараться стать его владыкой. Странное и трудное. Чтобы зритель понял мои мысли, проникся ими – к этому все мы в идеале стремимся, – я должен правдиво отобразить какое-то явление, удивить своим взглядом на него, завоевать, покорить зрителя, повести его за собой. Но ведь то, что кажется важным мне, он. возможно, вовсе не считает существенным, и все мои старания могут пройти безрезультатно.

В последнее время я сыграл довольно неожиданные для меня роли в фильмах «Без свидетелей», «Кафедра». Лично я считаю их вполне ожиданными и объяснимыми, ибо эти работы – способ выражения моего сегодняшнего отношения к проблемам, которые заложены в этих ролях, и еще, разумеется, возможность доказать свою способность вторгнуться в область отрицательных героев. А мне говорят: зачем? Разве каждому объяснишь?..

Кукушка отсчитала одиннадцать, и время побежало к полуночи. Однако, не смущаясь столь поздним часом, телефон продолжал звонить с завидным постоянством. Звонили с киностудий, телевидения, радио, Музея Вооруженных Сил. Ульянову предлагали роли, уточняли время съемок и записей, напоминали о прежних договоренностях и обещаниях. Работа не оставляла его и дома, хотя рабочий день давно уже окончился. Ну и профессия...

В его выборе дела жизни было много случайного. Он рос в небольшом сибирском городке Таре, где никогда не было профессионального театра. И вот в 1942 году сюда в эвакуацию прибыла труппа украинских артистов, часть которых ранее работала в театре имени Заньковецкой. Они заняли два малоприспособленных для постановки спектаклей здания и начали давать представления. Так как собственные силы труппы были малочисленными, при ней создали студию. Трое парней, вернувшихся по ранению с фронта, да несколько школьников (среди них случайно оказался и Миша Ульянов) – вот и весь ее состав. Возглавил занятия прирожденный педагог и режиссер Евгений Павлович Просветов. Видимо, он рассмотрел в своем ученике нечто достойное внимания, если год спустя посоветовал продолжить актерскую учебу в омской студии, которую организовывала в ту пору Лина Семеновна Самборская, актриса областного театра, колоритнейшая личность. В 1941 году в Омск был эвакуирован из Москвы театр имени Вахтангова. Сибирский город располагал всего одним театральным зданием, и Самборская добилась, чтобы, несмотря на огромный авторитет вахтанговцев, оба коллектива работали на сцене Омского театра поочередно, через день.

Два года Ульянов провел в омской студии и в 1946-м решил отправиться на учебу в Москву. Риск был огромным. Ревнивая Самборская не прощала тех своих учеников, что ранее уже предпринимали неудачные попытки поступать в столичные театральные вузы. Она считала, что они предали родную студию, и обратно не принимала. Так что, садясь в переполненный вагон московского поезда, восемнадцатилетний Миша Ульянов твердо знал: обратной дороги для него нет.

На экзаменах в училище имени М. С. Щепкина при Малом театре он срезался во втором туре. В городском театральном – при первом прослушивании. О существовании училища при Театре Вахтангова он узнал случайно, когда там уже был завершен один тур. Его допустили сразу ко второму. Прослушали, зачислили студентом.

– Как отнеслась к вашему поступлению Самборская? – спросил я Михаила Александровича.

– Наверное, мой отъезд в Москву ее не обрадовал, а поступление просто удивило. Я был самый младший и самый невидный в омской студии, занимал там весьма скромное место.

И вахтанговцы приняли меня, уверен, не в силу каких-то особых способностей, а скорее в знак благодарности Омску и омичам за то, что те приютили их в эвакуации.

– Вы бываете в городе своего детства?

– В последний раз ездил в Тару в 1977 году. Тянет на землю своей молодости, но еще раз убедился, что возвращения на старые места всегда очень грустны. Только там понимаешь, как быстро проходит жизнь. В московской суете это тоже замечаешь, но не так пронзительно, как в городе детства. Когда снова ходишь по местам, где ты когда-то бегал по пыльным улицам, торопился в школу, катался с гор на лыжах, в первый раз попал в кино – и все это было так давно и вместе с тем так недавно, то только там понимаешь неуловимый бег времени.

– Позже встречались с товарищами по омской студии?

– Встречался.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Уроки доверия

Умение отдать свои силы и талант общему делу, смелое дерзание, ответственность – черты тех, кто удостаивается Ленинского комсомола