Маневр майора Торопова

– Голубей гонять приходилось? Круглов невесело усмехнулся:

– Приходилось, а что? – Но, посмотрев на Торопова, в мгновение посерьезнел. – Так точно!

– Просвистите: «Здравия желаю, товарищ майор».

Выпятив нижнюю челюсть и растянув губы, солдат отчетливо просвистал заказанное приветствие.

– Хорошо, – заключил Торопов и попросил нас назвать несколько строевых песен. Кто-то сказал: «Не плачь, девчонка», Круглов – «Через две зимы». «А из старых – ничего не знаете?» – поинтересовался майор. Мы стали припоминать. Припоминали, припоминали, и майор выбрал две, одну из которых от начала до конца знал Пересаденко, другую – я.

– Кто обучался в музыкальной школе? – спросил вдруг майор. Двухметровый Лаппо медленно склонил голову набок. Я прикинул: музыкалку он окончил лет десять назад, после этого стал ватерполистом, и, конечно же, не до музыки было.

– Учили, – вспомнил Лаппо. – Окончил.

– А на чем вы играли?

– Я... На этом... На фортепиано...

«Рояли таскал», – пробормотал кто-то во втором ряду. Мы дружно хмыкнули.

– Ладно вам, – обиделся ватерполист. – Я ж тогда не такой был. – Растопырил перед собой пятерни, в каждой из которых, без сомнения, умещалось как раз по мячу. – Я ж маленький был, худой.

Оставив без внимания наши реплики и смешки, майор сказал:

– Вас, Лаппо, я назначаю хормейстером – займетесь аранжировкой, понятно?

Помолчали. Майор продолжил:

– Пересаденко – запевала, Круглое – свист, остальные – по голосам, понятно? Сегодня у нас что, четверг? Так вот: двое суток на репетицию, а в воскресенье утром вас будет прослушивать комиссия. Форма чтоб, сапоги... – Обернулся к Белочкину:

– По банке гуталина на брата! – С тем и уехал.

Белочкин поморщился, укоризненно проворчал: «Проверяют, проверяют тут», – и вдруг взвился:

– А вы что стоите? Двое суток у вас, понятно? Орите, свистите, только от моего дома подальше! Дуйте куда-нибудь: за сарай, за столовку... Стрелять не умеете, придется теперь через худсамодеятельность выбиваться в люди – капеллу организовывать. Начнем, значит, с пения, а там, глядишь, и до балета дойдем. Лебеди...

Самодеятельность так самодеятельность – чем не занятие? Опять же названия своих голосов впервые .в жизни узнали. У меня, например, Лаппо выявил баритон и сказал, что такой голос в каждой опере нужен. Круглов ему сказал: «Чего ж мелочиться? Давай тогда «Даму виней» замастрячим». Лаппо подумал, подумал и возразил: «Сопран нету».

На другой день с утра обосновались мы в лопухах за казармой. Белочкин тоже пришел. «Негоже, – говорит, – в трудный час от своих солдат отрешаться». Он любил нас, капитан Белочкин, мы это знали. Было ему с нами интересно и в общем-то, несмотря ни на что, спокойно, только вот несколько непривычно, пожалуй.