Мальчик на качелях

Николай Оганесов| опубликовано в номере №1277, август 1980
  • В закладки
  • Вставить в блог

Повесть

Логвинов вспомнил фотографию, висевшую над письменным столом, вспомнил женщину, снятую рядом с сыном. «Интересно, видела она этот снимок? – подумал он. – Скорее всего нет».

– Наши отношения оставались неопределенными долго; – продолжала Клейменова уже более связно. – Слишком долго. Два года я любила его, а он два года знал это и боялся. Боялся чувствовать ко мне что-то большее, чем симпатию. Мы встречались тайком, как первокурсники, да и те по нынешним временам не злоупотребляют конспирацией. А мы, как дети, делали вид, что встречаемся случайно... Я знала, что его тянет ко мне... Я поджидала его на улице после занятий, а он придумывал себе дела на кафедре, если мои часы заканчивались позже обычного. Я любила его, хотела быть с ним. В счастье, в горе, везде и всегда. Хотела быть его женой, создать семью и ждала, ждала... Он боялся разницы в возрасте, боялся, что нам помешает сын, – чего он только не боялся... Господи, на что уходили дни, месяцы, годы! – Она закрыла лицо рукой. Зажатая между пальцами сигарета заметно дрожала. – В день отъезда я сказала ему все – не могла больше играть роль влюбленной девочки в свои тридцать семь... А он... В тот вечер он был легкомыслен, как ребенок. Шутил, смеялся, принес в купе бутерброды, минеральную... – Клейменова прислонилась головой к боковому стеклу, а Логвинов смотрел через зеркало, как догорает в ее пальцах сигарета. – У меня не было никакого желания ехать в санаторий, хотела остаться, но он сказал, чтобы я дала ему время подумать, разобраться в себе... Мы договорились, что он встретит меня и все к тому сроку решится. Я не могла настоять на своем...

– И чтобы не оказывать на него давления, вы составили такой текст телеграммы?

Клейменова кивнула.

– Если бы я осталась, он был бы жив. Мы бы еще могли быть счастливы...

– Вы хорошо знали его сына?

– Нет.

– Почему же вы считаете, что в смерти отца виноват он?

– Он постоянно огорчал его. – Клавдия Степановна подалась вперед. – По существу, они были чужими друг другу. С самого детства Юрий отбился от рук, никогда не считался с мнением отца. Учился музыке – бросил. Начал писать рассказы, и ни слова не сказал отцу, а ведь Иван Матвеевич мог ему помочь. Разве не обидно? Из института его выгнали. У отца инфаркт, а ему хоть бы что. Устроился на какой-то завод или на комбинат, где занимался неизвестно чем...

– Вы никогда не были у них дома? – спросил Логвинов.

– Нет. – Клейменова не заметила, как столбик пепла осыпался на ее нарядное платье. Она снова откинулась на спинку сиденья. – Когда, вы говорите, это случилось?

– В понедельник. В пять вечера.

– Понедельник, понедельник, – несколько раз повторила она, думая о чем-то своем. – В понедельник я ездила на экскурсию в Железноводск... – Она выбросила окурок в щель над приспущенным стеклом. – Я уже никогда не узнаю, что он хотел сказать мне сегодня...

Логвинов подумал о Корякине: «Вот кто мог бы ответить на этот вопрос». Клавдия Степановна взялась за ручку.

– Не провожайте меня. Я доберусь сама – здесь недалеко.

Он не стал возражать. Вышел из машины, открыл дверцу, помог ей вытащить чемодан и еще долго смотрел на высокую, тающую в темноте фигуру.

Глава 6. Четверг, 28 сентября

1

Щелканов оказался прав.

На следующее утро, перелистывая домовую книгу, в которой против фамилии профессора Вышемирского успела появиться отметка о смерти, я натолкнулся на следующую запись: «Мендозов Михаил Рубенович, адрес – улица Доватора, дом 28». В графе «члены семьи» стояло короткое «холост». Год рождения Мендозова свидетельствовал о том, что он на три года старше Юрия Вышемирского, то есть вполне мог быть его приятелем.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены