Звенья одной цепи

Весь фокус заключается в том, что когда пишется история войны, то необходимо, анализируя все и всяческие аспекты этой громадной трагедии, строго следовать не за эмоциями, симпатиями или вновь открывшимися мнениями, но за фактами, которые хранятся в документах, газетах, архивах. История может с большой осторожностью принимать как достоверное воспоминания участников эпопеи. С еще большей осторожностью история должна относиться к безапелляционным утверждениям тех людей, которые волею судеб были знакомы либо с совокупностью проблем, либо с какими-то, пусть даже значительными частностями; сплошь и рядом такие люди страдают аберрацией памяти. История обязана называть все имена, перечислять все поражения и победы, не оправдывая одни и не приукрашивая другие. Пимен только потому и остался в венах, что летопись свою вел отрешенно, как бы горька она ни была. Любая история - это история факта, иначе начинаются своеволие и подтасовка, которые, даже будучи рождены лучшими побуждениями, все равно отомстят неуважительностью современников и презрительной усмешкой потомков. Как только истории становится пристрастным, как только он хочет поярче выписать зло и посильнее воспеть правду, как только историк начинает расставлять свои акценты в исследовании, так сразу же такое писание делается сомнительным упражнением в безответственности. Правда, только правда, вся правда - это великолепная присяга для историка, ибо от его свидетельств зависит не только становление взглядов одного человека, но воззрение поколений. А воззрение будущих поколений - это такая материализованная сила, которая может либо планету сохранить, либо превратить ее в груды известняковой или гранитной породы. Начальник Управления военной контрразведки Мельников тогда, в госпитале, сказал:

- Бородин, ты ж не дитя. Нас можно ругать за жестоность предъявляемых нами требований, но я хотел бы посмотреть, как сложилась бы обстановка без «Смерша» в сорок первом и сорок втором, когда отходили, и в сорок третьем, когда было тоже не сладко, и в сорок четвертом, когда бесчинствовали оуновцы, и как будет в сорок пятом, когда придется заниматься гестаповцами и СС уже в самой Германии. Кому ими придется заниматься? То-то и оно - нам, «Смершу».

- Но здесь ведь совсем другое дело... Это мои люди, я их знаю. И если Вихрь доверяет Ане, значит, у него есть основания доверять ей.

- Другое дело, другое дело... Ты ж не дитя, Бородин. Деза, составленная гестапо, от нее была? Была. Это раз.

- А где два? Два - у меня в нармане. Она ушла, она предлагает комбинацию с полновнином разведки Бергом. Это тоже не семечки. Так что не загибай пальцы, два - в мою пользу.

- Люблю я тебя за нежность характера, Бородин.

- Я тебя тоже люблю за нежность характера, не в этом суть вопроса.

- И в этом. Я в сорок третьем отпустил одно-го типа из оуна, перевербовавшись к нему. Вернее, как отпустил? Не отпустил - устроил спектакль с побегом. А потом всю его цепь получил и верную связь с его центром. Я их полгода дурил, полгода от них принимал оружие и связных. Может, у тебя таних комбинаций не было? Так я тебе напомню твоего троцкиста из Валенсии, если забыл.

- То оун, то троцкист, а здесь Аня.

- Аня, Аня... Что ты заклинания произносишь. Аня Аней, а полковник разведки Берг остается Бергом.

- Так что ж ты предлагаешь?

- Генштаб о той радиограмме, что передали, молчит?

- Молчит.

- Это твой единственный козырь. До тех пор, пока ты ничего не получил из Москвы, считай, что ты со мной советовался, а если и дальше будут молчать - в официальном порядке связывайся с Кобцовым, пусть подключается.

- Ты же знаешь его...

- Ну...

- Ты представляешь, что он сразу предложит?

- Представляю. А ты диалектику чтишь?

- Попробуй не почти. Он сразу дело накрутит.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 14
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.