— Излюбленный прием Манштейна. Тем же методом он действовал летом сорок первого на Северо-Западном и под Сталинградом, когда пытался выручить Паулюса. — Шалин нахмурился.

Уже к полудню нам стало известно, что противнику удалось продвинуться в центре обороны 6-й гвардейской армии на четыре километра. Особенно беспокоила меня бригада Александра Бурды, которая незадолго до наступления противника была передана в армию Чистякова.

Вечером я объехал танковые корпуса, рассредоточенные по селам южнее Обояни. Танки были надежно замаскированы в небольших рощицах и балках, среди обгоревших сараев. Танкисты в последний раз проверяли моторы машин, ходовые части, замки орудий и пулеметы. Во многих частях шли партийные собрания, митинги. Бойцы клялись стоять насмерть. В сарае на окраине Яковлевки я собрал командиров корпусов и начальников штабов и еще раз объяснил, что армия должна занять боевые позиции незаметно для противника.

Уже потом, от пленных, мы узнали, что гитлеровское командование не догадывалось о местонахождении 1-й танковой армии. Появление ее на боевых позициях застало врага врасплох.

Поздно вечером на КП появился Иван Михайлович Чистяков. Лицо его было мрачным.

— Такого я еще не видел, — устало рассказывал он. — Они бросали на узком участке по сто — двести «тигров». Наши артиллеристы бьют по ним, а снаряды не пробивают броню, рикошетят.

— Но ведь вы отошли организованно...

— Организованно, — повторил он. — Как ни называй, а отошли.

Итак, мы оказались лицом к лицу с врагом.

К двенадцати часам ночи командиры корпусов доложили, что части вышли н отведенные позиции и заняли оборону. В штабе расстелили карту. М. Т. Никитин уже успел нанести на нее последние данные.

— Особенно глубоко вклинился враг в полосе шестьдесят седьмой дивизии 6-й армии, — докладывал он, — авиация противника нанесла по ней массированный удар огромной силы. В полосе соседней седьмой армии гитлеровцам удалось на узком участке форсировать Северный Донец и занять небольшой плацдарм.

Доклад был прерван появлением ординарца.

— Товарищ командующий! Прибыл майор Бурда.

Даже при тусклом свете коптилки было видно, как устал комбриг. Широкие плечи его ссутулились, взгляд был каким-то отрешенным. Он с трудом поднес руку к шлему. Я подошел и обнял его за плечи, потом усадил на скамейку и попросил рассказать о сегодняшнем бое.

— Трудно, товарищ командующий. Эти проклятые «тигры» только подкалиберными можно взять. Они лезли целый день. В одном месте отобьешь, глядишь — в другом идут.

Я взял со стола сводку, где значился боевой счет бригады Александра Бурды. Он значительно превышал наши собственные потери.

Я успокоил его: ступай к ремонтникам и постарайся, чтобы все машины, которые можно ввести в строй, были поскорее введены. И подготовь наградные листы. Дрались вы на совесть.

...Ночью мне позвонил по ВЧ генерал Ватутин и сказал, что командование Воронежским фронтом решило с утра шестого июля нанести контрудар в общем направлении на Тамаровку и тем самым срезать острие вражеского клина. Контрудар этот должна была наносить 1-я танковая армия, а также наши соседи — 2-й и 5-й танковые корпуса.

Приказ удивил меня. «Тигры» могут бить по нашим машинам на расстоянии до двух километров находясь в зоне недосягаемости огня «тридцатьчетверок». Не лучше ли в этих условиях, повременив с контрударом, по-прежнему изматывать врага, подставляя ему глубоко эшелонированную оборону?

Свои соображения я доложил в штаб командующему фронтом. Но так и не получив ответа к исходу ночи, вынужден был отдать приказ о нанесении контрудара.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.