УСЛЫШАЛА КУМРИ молодые и сочные голоса и схватилась за грудь, чтобы сердце не выскочило. И совершенно неудержимая улыбка защекотала отвыкшие губы. Бросилась к брату.
- Кочкор, миленький... Я тоже туда пойду... Ладно?
- Куда... Что ты... С ума сошла! - испугался Кочкор. - Убьет ведь...
- Никто не узнает... Кочкор, брат!...
Схватил Кочкор дыню и убежал. Прислонилась к стенке Кумри, брови нахмурила и пальчик на губку.
Кочкор внес громадную белую дыню.
- Э - эх. Тц – цц - причмокнул Калач, -
вот это дынька. Отец дома?
- Нет.
- Чакназа?
- Тоже нет.
- Зови сестру, что же ты нас не познакомишь до сих пор...
Опустил глаза Кочкор. Желтое лицо стало растерянным и жалким. Стоял он, опустив голову и молчал.
- Что, боишься? Они ведь вечером придут... Разве только жены скажут...
Как истукан, стоял Кочкор. Все молчали.
За дверью тоненький голосок:
- Кочко - ор... Молчание.
Тогда дверь чуть приоткрылась, и в щелку проскользнула Кумри. Она стала посреди ковра в длинном розовом платьице и красных шальварах до пяток, без чадры, с открытым бледно - смуглым лицом.
- Издрасти... - робко улыбнулась, поздоровалась она и неумело протянула по - европейскому обычаю руку Калачу.
- Здравствуй, джаным, здравствуй... - с непривычной и неожиданной нежностью сказал Калач и пожал ее маленькую ручку. - Сюда садись! (между собой и Мишкой). Это мои товарищи, комсомольцы.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Как Динамовские комсомольцы поднимают производительность
Воспоминания Надежды Константиновны Крупской - Ульяновой