Лента, щелкнув, пошла. Огонь! Огонь!

Кожух сразу же нагревается. Воздух над ним, как в жаркий день над песчаной лужайкой, начинает водянисто дрожать. Цель - это люди там - расплывается, тускнеет...

Сколько же времени прошло? Долго ли продолжался бой?

Ни Вася, ни его «номера» ничего не знали об этом.

Они мерили время не по часам (единственные часики Гусакевича были вдребезги разбиты пулей). Они на глаз прикидывали его по числу пропущенных патронных лент, по ведрам воды, которую теперь носил, черномазый, быстрый на поворотах Бароничев. Время уходило, расплываясь вместе с легкими клубами пара из пароотводной трубки.

Около восьми часов засевшие в крепости бойцы вдруг почувствовали, как огонь со стороны неприятеля стал слабеть. Потом он прекратился.

Это, однако, не обрадовало их: похоже было, что противник решил окружить крепость, ворваться в нее с тыла. А тогда уже все кончено. Надо бы отходить, пока не поздно. Но ведь сигнала - то не было...

Пока работал пулемет, пока вражеские цепи мельтешили там, за оврагом, пока дело сводилось к одному: ах, только бы не заело, только бы стрелять, стрелять, стрелять! - тогда все было просто, ясно, великолепно. Все гайки подкручены, пружины держат! А сейчас все сразу как - то распустилось, ослабло... Ох, какая усталость чертова!... Нет, надо сразу же решать. Дожидаться нечего. Надо отходить.....

Петр Шарок, прильнув к пролому, помахал в овраг пустой лентой. Минут через пять восемь стрелков появились в крепости. Где остальные? Двое были убиты, четверо ранены и ушли вниз по ручью.

- Н - ну, начальник, - спросил, как только пришел, лесник Урболайнен. - Ну, как? Самосильно постарались, брат! Что дальше делать будем?

Вася взглянул на оставшиеся ленты. Их было три, те, которые сняли с раненого Гусакевича. Три? Немного это! Оставаться совсем без патронов, конечно, нельзя, мало ли что еще случится? Надо отходить... Да, но куда? Кто теперь там, в самом Копорье?

В этот миг кто - то тихонько тронул его за локоть. Девушка!

Снова, накинув на плечи платок, девушка смотрела ему в лицо.

- Я - пойду на деревня, - вопросительно сказала она, - буду немного поглядеть, как там есть дорога?.. Надо влезать на стенку. Буду помахать рукой немного.

Дорога оказалась свободной. На деревенской улице никого не было.

Есть в Копорье маленькая площадь перед постоялым двором, что на правой руке от дороги. Дойдя до нее, Вася Федченко остановил свой крошечный отряд. Высокие стены замка безмолвно смотрели им вслед.

Красноармейцы удивились было задержке (поторопиться бы!), но потом поняли: командир объяснять хочет!

Стась Гусакевич стоял бледный, опершись здоровой рукой на плечо девушки. Глаза его болезненно блестели. Кроме него еще двое в отряде были перевязаны: у одного - голова, у другого - тоже рука.

Вася вдруг задохнулся. Все сразу нахлынуло на него: и отец, и желтая дверь на заводском дворе с надписью «Комитет комсомола», и сухой стук пулемета.

- Товарищи! - звонко закричал он. - Долго разговаривать некогда. Мы боевое задание выполнили до конца... Надо было бы, еще держались бы...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.