Рачковскому в Вильно послано жалованье на имя Недзельского, у которого он остановился...

На заводе Нобеля продолжается революционная агитация; руководители ее – слесарь того завода Шахов и студенты Полозов, Измайлов. Все трое подозреваются в участии в убийстве Рейнштейна... Теперь за ними началась охота со стороны секретного отделения... С нынешнего дня поставлены 2 шпиона у Андреевского училища следить за Вересовым и его знакомыми; агенты секретного отделения и полиции тоже наблюдают у этого училища за каким-то Ш...»

Значение этих сведений трудно было переоценить. Упомянутый в начале сообщения столяр Швецов мог бы сыграть роковую роль для «Земли и воли», если бы своим сообщением Клеточников не открыл землевольцам его подлинное лицо. Подобно Рейнштейну, Швецов сблизился с одним из вожаков рабочих – Халтуриным, а через него и с некоторыми землевольцами, связанными с нелегальной типографией, и готовился навести на типографию жандармов. Точно так месяца за два перед тем Клеточников разоблачил и другого упомянутого в этом сообщении провокатора – Рачковского, также довольно близко подобравшегося к центру организации.

Сообщая землевольцам о происках царского сыска, разоблачая секретных агентов (всего он обезвредил более трехсот агентов Третьего отделения), Клеточников буквально парализовал деятельность политической полиции Александра II. Причем сделать это удалось в такое трудное и ответственное для революционных народников время (1879 – начало 1881 г.), когда их организация была вынуждена в обстановке непрекращавшихся преследований со стороны царского правительства перейти к террору. Народники выдвигают один план цареубийства за другим и пытаются эти планы осуществить. С помощью своего агента в течение всего этого боевого периода «Земля и воля», переименованная в 1879 году в «Народную волю», остается вне досягаемости полиции, сохраняет свободу действий и 1 марта 1881 года завершает свою боевую программу удачным покушением на Александра II.

Личность первого контрразведчика революции Николая Васильевича Клеточникова всегда вызывала к себе острый интерес у историков. Что он был за человек? Как удалось ему сделать в Третьем отделении поразительную карьеру, которую оборвала лишь случайность? Как мог он, революционер, целых два года ежедневно общаться с чиновниками этого учреждения, людьми, к которым он, по собственному его признанию на суде, все время испытывал одно постоянное чувство – омерзение? А с другой стороны, как объяснить тот факт, что он многие годы прозябал мелким чиновником в провинциальной глуши, прежде чем в октябре 1878 года связал свою судьбу с «Землей и волей»? Все его товарищи по революционному подполью к этому времени уже имели многолетний революционный стаж, хотя и были моложе его на 5 – 10 лет; почему же он свои лучшие годы потратил, по видимости, впустую?

Это обстоятельство тем более нуждается в объяснении, что ведь вся позднейшая революционная деятельность Клеточникова неопровержимо свидетельствовала о том, что он был человек в революции не случайный. Работа революционера требовала и непоколебимой уверенности в правоте своего дел и необыкновенной силы духа, и самоотверженности. Мужественное поведение Клеточникова на суде и подвижническая смерть в Алексеевском равелине Петропавловской крепости ради спасения своих товарищей еще более подчеркивали его. характер революционера.

Во время работы над художественно-документальной повестью о Клеточникове «Тайна клеенчатой тетради» мне удалось обнаружить в архивах разных городов ряд документов, которые в какой-то мере проливают свет на «белые пятна» в биографии Клеточникова.

В Пензенском областном архиве хранятся документы местной мужской гимназии за многие десятилетия, в том числе и за 1856 – 1863 годы, когда в этой гимназии учился Клеточников. Из этих документов следует, что Клеточников учился одновременно с такими виднейшими революционерами 60 – 70-х годов прошлого века, как Д. Каракозов, его двоюродный брат Н. Ишутин, П. Войнаральский.

В Пензенской гимназии в эти годы преподавали выдающиеся учителя, народные просветители словесник В. И. Захаров, историк В. X. Хохряков, естественник В. А. Ауновский, географ и историк И. С. Виноградов. Вместе с преподававшими в Пензенском дворянском институте учителем словесности В. И. Логиновым и старшим учителем математики и физики И. Н. Ульяновым (отец В. И. Ленина) они составляли один дружеский кружок, культурный центр тогдашней Пензы. Это были люди передовых демократических взглядов, разносторонне образованные, старавшиеся и в своих воспитанниках развить пытливость мысли, стремление все понять самим и обо всем судить критически и с участием. Именно этим педагогам в первую очередь были обязаны будущие революционеры Каракозов, Ишутин, Войнаральский своим политическим воспитанием, развитым самосознанием, своими гражданскими идеалами.

Без сомнения, Клеточников не мог избежать благотворного влияния этих педагогов, всей атмосферы жизни пензенского образованного общества начала 60-х годов. В то время в стране происходила грандиозная крестьянская реформа, отменявшая крепостное право. И все честные, передовые люди России были озабочены тем, чтобы крестьяне не были ограблены помещиками, чтобы освобождение было подлинным, с передачей крестьянам всей земли. В кружках интеллигенции любые разговоры непременно сворачивали на эту тему, самую важную в России тех лет. Велись такие разговоры и в семье Клеточниковых.

Документы свидетельствуют, что это была культурная семья. Отец Клеточникова, Василий Яковлевич, происходил из семьи художника и сам был художником. «По окончании учения в доме родительском у лучших художников», читаем в его формулярном списке, он был в 1836 году «удостоен Санктпетербургскою Академиею художеств звания учителя рисования в уездных училищах». С 1843 года по 1859 год Василий Яковлевич служил архитектором в Пензе. Своим детям Леониду, Надежде и Николаю он дал прекрасное по тем временам образование.

Человек искусства, Василий Яковлевич привил любовь к искусству и своим детям. Произведения живописи, как и книги, были неразлучными спутниками Николая Васильевича в течение всей жизни. «Знаю, что он был любителем произведений живописи и покупал их», – писал о Н. В. Клеточникове в 1881 году один из его близких знакомых, В. К. Винберг. Другой его знакомый, известный русский врач В. Н. Дмитриев, также отмечал «его любовь к художественным произведениям живописи, к книгам, литографиям, которые он покупал, несмотря на ограниченные средства».

В 1863 году Клеточников окончил гимназию с серебряной медалью и вместе с девятью другими выпускниками гимназии поступил в Московский университет на физико-математический факультет. И здесь снова судьба сводит его с Николаем Ишутиным, именно в это время пытавшимся создать из пензенского землячества университета тайное общество. Мы не располагаем пока документами, которые прямо указывали бы на факт участия Клеточникова в ишутинских конспирациях, но, уже кое-что зная о Клеточникове, тем более зная позднейшего Клеточникова, народовольца, революционера, мы вправе сделать такое предположение. Во всяком случае, ясно одно: едва ли Ишутин не пытался привлечь Клеточникова к подпольной работе зимой 1863 – 1864 года, а также и год спустя, когда Клеточников перевелся в Петербургский университет, где как раз в ту пору ишутинцы пытались организовать тайное общество по типу московского.

Более десяти лет, вплоть до 1878 года, Николай Васильевич прожил на юге России, и здесь он был связан тесными дружескими узами с людьми передовых взглядов. Так, Н. А. Мордвинов был известным общественным деятелем, участником освободительной борьбы в России 40 – 80-х годов прошлого века. Он был знаком с Н. Г. Чернышевским и А. И. Герценом, сотрудничал в «Колоколе». Дважды арестовывался ho обвинению в антиправительственной деятельности – по делу Петрашевского в 40-х годах, по делу о распространении революционных прокламаций в 50-х годах. А в начале 60-х годов был одним из организаторов социалистической кружковой пропаганды в Саратове, поддерживал связь с тайным обществом (первым) «Земля и воля», наконец, в 1864 году связался с ишутинцами, в то время пытавшимися объединить революционные кружки разных городов.

В. С. Корсаков, бывший председателем Ялтинского съезда мировых судей, в котором Клеточников служил секретарем, был одним из первых прогрессивных общественных деятелей юга России, посвятивших себя внедрению в жизнь новых начал, возвещенных земской и судебной реформами. Энтузиастом и подвижником земского дела был и В. К. Винберг, вместе с В. С. Корсаковым объединивший вокруг себя большую группу образованных молодых людей, демократически настроенных, убежденных сторонников идеи преобразования России на основаниях земского самоуправления и демократизированного судопроизводства. На протяжении 70-х годов Винберг руководил губернским земством. Он оказывал всяческое содействие различным группам социалистов-народников, пропагандистов, устраивал их в подведомственные ему учреждения, был хорошо знаком с виднейшими народовольцами Михаилом Тригони и Софьей Перовской, которая, как и Клеточников, одно время служила в одном из подведомственных ему учреждений – фельдшерицей в Симферопольском богоугодном заведении в 1876 году. За связи с революционным подпольем и практическое содействие революционерам Винберг был в 1881 году арестован.

На дознании Клеточников с поразительным упорством доказывал бесплодность борьбы с революционным подпольем, которому не страшны никакие полицейские меры правительства. Подобной тактики держались на дознании и другие народовольцы.

«...Главная цель партии, – показывал Клеточников, – есть именно расширение своей организационной деятельности... Эта деятельность действительно идет успешно... Где прежде действовали единичные личности, там теперь самостоятельно действуют целые кружки, так что в центре теперь меньше надобности, чем прежде... Арест Михайлова произвел на Алафузова (псевдоним члена Исполнительного комитета «Народной воли» А. Баранникова. – В. С), а по его словам, и на других членов, не переполох, а только сожаление о потере одного из хороших, преданных делу сочленов... В одно из последних посещений моих Алафузова я спросил: читал ли он книгу о взрывчатых составах, о которой недавно были публикации в газетах? Он ответил, что она у него есть, но что они ничего нового из нее не извлекли, что они ушли вперед в этом деле».

На суде Клеточников произнес свою знаменитую речь, прозвучавшую на всю страну. В ней он дал убийственную характеристику царской России, управлявшейся методами застеночных учреждений, деморализованной шпионами и доносчиками. В этой речи он объяснил и мотивы, которыми руководствовался в своей революционной деятельности:

«До тридцати лет я жил в провинции глухой, среди чиновников, занимавшихся дрязгами, попойками, вообще ведших самую пустую, бессодержательную жизнь... Я стал искать причину такого нравственного упадка и нашел, что есть одно отвратительное учреждение, которое развращает общество, которое заглушает все лучшие стороны человеческой натуры и вызывает к жизни все ее пошлые, темные черты. Таким учреждением было Третье отдаление. Тогда я решился проникнуть в это учреждение, чтобы парализовать его деятельность... Я служил русскому обществу, всей благомыслящей России».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.