Подполковник переводил... А перед ним проходили годы его скитаний по Франции. С севера он бежал на юг. Он видел себя в Марселе, среди людей, готовившихся к сопротивлению, в то время как в Виши дипломаты и генералы изыскивали наилучшие формы сотрудничества с врагом; он видел себя в маки, вспоминал схватки с эсэсовскими карательными отрядами, в ушах его звучало приглушенное пение партизан. Он слышал взрыв гитлеровского воинского эшелона в Саваннах. Он снова сидел на коне и отдавал приказы партизанам, идущим на бой, который, как надеялись они, будет последним боем. Он видел марсельца, преподносящего ему как дар народа старую саблю времён 1871 года с красной лентой на эфесе.

- Офицерское призвание - это, бесспорно, удел избранных, - любезно произнёс генерал Шпейдель.

Тут Жак увидел себя среди голлистов и монархистов, дарлановцев и петэновцев, которые вновь захватили в свои руки армию и теперь брезгливо принимали в свою среду партизана, неохотно признав за ним военный чин, добытый в боях. Лишь необыкновенная образованность Момбера, многочисленные курсы, оконченные им, знание языков, а главное, счастливое стечение обстоятельств позволили ему сохранить мундир. Саблю с красной лентой ему запретили носить. Он спрятал её дома, в деревне близ Камбре. Момбер носил теперь позолоченный кортик, согласно уставу. Сейчас он лежит у него на коленях... В оконное стекло бьётся муха, разбуженная тёплым солнцем. Председатель старчески клюёт носом. При этом он раскрывает рот, издавая короткое похрапывание. Его сосед дремлет. До сих пор он не проронил ещё ни слова. Шпейдель читал теперь длинный меморандум. Военный с трубкой иронически улыбался. Шпейдель подчеркнул значение меморандума ударом кулака по столу:

- Если это является решительным стремлением союзного командования, германские вооружённые силы охотно готовы, - разумеется, после полной реабилитации - приступить к рассмотрению способов своего сотрудничества с войсками свободного мира. В случае необходимости они готовы безоговорочно сотрудничать и непосредственно с французской армией, ибо смыслом существования германской армии была, есть и будет борьба за Европу.

Переводчик эти слова уже не переводил. Подполковник Момбер встал. Он был бледен, и казалось, что он плохо держится на ногах, но он твёрдой рукой бросил на стол между партнёрами свой кортик, повернулся и вышел. Кортик глухо звякнул, ударившись о стол. Шпейдель вскочил. Председатель жестом руки пригласил его сесть на место.

- Чисто галльский темперамент! - сказал он, засмеявшись, чтобы скрыть своё замешательство. - Будем продолжать без переводчика. Ведь мы друг друга и так понимаем.

Жак Момбер ещё до полудня уехал во Фландрию взглянуть на саблю с выцветшей лентой на эфесе и на могилу Жозефины.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.