Разве это профессиональные театры? — удивится читатель. Разве это не самодеятельность? Да, это пока что непрофессиональные театры. Но от профессиональных театров они отличаются только тем, что актеры, которые работают здесь, не получают зарплату и репетируют чаще всего ночами, потому что днем приходится зарабатывать на хлеб насущный. Некоторые из них не имеют специального актерского образования, но многие его уже получили.

Других отличий нет. Руководители театров-студий — известные в Москве (да и не только в Москве) режиссеры: Розовский работает в Художественном театре, Виктюк постоянно сотрудничает то с МХАТом, то с «Современником», то с Театром Вахтангова или с Театром миниатюр, и только Белякович вот уже несколько раз отклонял весьма лестные предложения о «штатной» работе...

Как беспристрастный очевидец, свидетельствую: на спектакль «Гамлет» Валерия Беляковича зрители записываются почти за два месяца вперед. Согласитесь, это о чем-то да говорит. Наверное, «Гамлет» Беляковича — самый «музыкальный» «Гамлет» за всю историю советского шекспировского театра. Спектакль производит, прежде всего, глубокое эмоциональное впечатление; рискну предположить, что его содержание не имеет в своей основе строгую, раз и навсегда выверенную концепцию, Белякович предоставляет своим зрителям право свободного восприятия его «Гамлета», он обращается не столько к разуму, как к чувствам, он, этот спектакль, скорее завораживает, чем стремится твердо, предельно конкретно о чем-то сказать.

Именно здесь, в театре-студии, где ансамбль исполнителей принципиально молод, где даже возрастные роли играют молодые актеры, им предоставляется известная вольность творчества. Молодой актер в ансамбле своих сверстников и молодой актер в ансамбле мастеров столичного театра чувствуют себя неравноценно. Поэтому многие молодые актеры параллельно с основной работой в «большом» театре или в кинематографе с удовольствием работают на сценах театров-студий.

Молодежная театральная культура не может — да и не стремится — подменить, заслонить собой общую театральную культуру, ее обычаи и традиции. Об этом даже как-то смешно говорить, хотя некоторые театральные критики почему-то пытаются представить современную ситуацию именно так. Но если наши театры-студии работают сегодня с завидной стабильностью и действительно расширяют из года в год сферу своего влияния на современный театральный процесс, то вопрос о наследии эстетических и духовных традиций на сценах тех театров, которые сами создали эти традиции, решается не просто.

Может сложиться неверное впечатление, что артисты, играющие на сценах студийных театров, олицетворяют в большинстве своем наши идеальные представления о современном молодом актере. Это не совсем так. Студия — это студия. Малый театр — это Малый театр. В целом же проблемы, связанные с подготовкой нашей актерской смены, примерно одни и те же. С точки зрения формального новаторства дух экспериментаторства, неизменно присутствующий в студийных спектаклях, выгодно отличается, конечно, от вялой, самодовольной жизни некоторых столичных и многих наших периферийных театров. Но, испытывая настоятельную потребность в эксперименте, наши студии подчас забывают о том, что такое сценическая культура. Так что проблемы, о которых мы сегодня говорили, здесь также не снимаются с повестки дня. А на сценах наших крупнейших театральных центров — Москвы, Ленинграда, Киева, — где молодые актеры работают в одном коллективе, выступают в одном ансамбле с мастерами старшего и среднего поколений, которые учились в театральных вузах по несколько другим законам, чем это происходит сейчас, общие недостатки духовного воспитания современного актерского поколения сказываются в полном смысле слова зримо. Сразу же бросаются в глаза. Поэтому вопрос «Кому играть Вронского?» возникает здесь со всей очевидностью, звучит абсолютно серьезно и без всякой претензии на апломб, или кокетство.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.