Я учусь в городе Кунцеве, а моя семья - отец, мать, брат и сестра - живет за несколько сот километров, в колхозе Пензенской области. Там у нас ближайшая средняя школа только за десять километров - каждый день пришлось бы делать по двадцать километров. Вот я и уехала «за тридевять земель», к дяде, чтобы быть поближе к школе!

Тут я уже ко всем привыкла, и ко мне привыкли, а первое время, когда я только появилась в восьмом классе в своем широком цветастом платье, некоторые девочки посмотрели на меня, как будто я с луны свалилась. Они привыкли друг к другу за семь лет, и новенькая их удивила и своим видом и манерами. Вид и манеры как будто с тех пор не изменились, но отношения совсем другие. У меня есть хорошие друзья и товарищи, недавно меня выбрали комсомольским групоргом. Но как ни хорошо тут, меня тянет в родные места. Особенно когда приближаются каникулы. Сижу над алгеброй или физикой, а сама думаю: «Как там разлилась наша Сура? Колхозники уже, наверно, в поле выехали, а девчата давно разбились по колхозным звеньям и работают там без меня...»

Как только сдам последний экзамен, так на станцию, заказываю билет и - домой, в деревню!

Вся наша деревня - одна улица, дома стоят друг против друга. С одной стороны деревни широкая Сура, с другой - поле и лес. От станции далеко. У нас в деревне есть люди, которые ни разу поезда не видали. Трактор хорошо знают, он привычен, как лошадь.

Последний раз я ездила в колхоз на зимние каникулы. Вышла из поезда - буран, метет, кружится, все бело, в двух шагах ничего не видно; села я сани - лошадиного хвоста не видать. Теперь приеду - все будет зелено, тепло, дойду до дому пешком, и попутчики мне не нужны.

Не знаю, в какое звено я попаду этим летом. Выбирать уж не придется: я приеду в самый разгар работы, куда пошлют, там и буду. В прошлом году я работала на конопле. Наше звено было лучшим в колхозе. Мы подкармливали коноплю удобрениями, и потом девчата писали мне (я уехала до уборки урожая), что на нашу коноплю весь колхоз удивлялся - такая получилась высокая и сильная.

Не знаю, где придется работать в этом году. Но для меня это не так важно: я всю колхозную работу знаю: сено убирала, полола, косила, жала, поливала овощи, ходила за скотом, работала в детских яслях. Хвастаться тут особенно нечем: все колхозные девчата умеют это делать.

Подруги ждут меня. Пишут, чтобы обязательно привезла какие - нибудь пьески. Каждый год мы устраиваем для колхозников спектакли. Клуб в нашем колхозе небольшой, и мест всегда не хватает; кто придет пораньше, - сидит на скамейке, остальные стоят. Первые ряды просто на полу устраиваются, вплотную к сцене, а те, кому уж никакого места не осталось, пристраиваются к окнам: голова в клубе, туловище на улице. Все к спектаклям мы мастерим сами: и костюмы, и декорации, и грим. Мы ставили «Свои люди сочтемся», все четыре действия полностью. Зрители сидели, боясь пошелохнуться, и даже в антрактах никто не выходил, чтобы не потерять своего места. Я играла старуху Фоминишну. Не люблю играть старух, «о больше никто не соглашался, пришлось мне.

В этом году тоже что - нибудь поставим. Девчата меня ждут, и я сама стремлюсь туда. Я уже представляю себе, как это будет: как я приеду, а вечером после работы соберутся в нашем маленьком доме все девушки и ребята, и мне до поздней ночи не придется рта закрыть. Они будут спрашивать, а сами не ответят ни на один мой вопрос: что, мол, у нас тут может случиться, все по - старому! И только на следующий день я узнаю все новости. А утром вместе с подругами отправлюсь на работу, а вечером, как всегда, соберемся в клубе, комсомольцы и вся остальная молодежь. Комсомольцев у нас немного, девушек из них - всего три. Наверное, в этом году прибавится.

Я достаю теперь всюду, где только могу, книги по агротехнике. Наш колхоз в этом отношении очень отсталый, работает постаринке. Думаю, нам, комсомольцам, удастся сделать что - нибудь, чтобы повысить урожай.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.