История моей Розы

Валерий Митрохин| опубликовано в номере №1465, июнь 1988
  • В закладки
  • Вставить в блог

Рассказ

— Суки этой породы повышенно эмоциональны, — предупреждали меня знатоки. — Нередко, влюбившись в первого встречного, они уходят, даже не оглянувшись на вырастившего их хозяина.

Это предостережение хоть и казалось мне занимательным, однако, как вскоре выяснилось, мало чем повлияло на меня. Теперь, задним числом анализируя свой легкомысленный выбор породы, я объясняю его завышенным мужским самомнением. Ведь я и мимолетной мысли не допускал, что от меня можно уйти. От меня — умного, современного,- симпатичного, вполне мужественного и внешне, и по сути своей — да никогда, ни при каких обстоятельствах никакая собака не пожелает уйти. От иных прочих: мелочных придир, зануд, хлюпиков, завистников, тиранчиков и сатирчиков — сколько угодно! От таких, видимо, и уходят за первым мало-мальски впечатляющим прохожим. Но только не от меня... Так, пожалуй, и сложился в моем подсознании тот опрометчивый выбор. Несомненно так, а не из-за эгоистической гордыни, которая якобы присуща моей натуре, как выразился один мой приятель, кстати, довольно-таки опытный собачник. Именно из-за своего характера я в конце концов и был наказан по первое число, ибо не сомневался, что смогу подчинить себе собаку любой породы, причем навсегда, без остатка.

Дело в том, что в последний момент я все-таки дрогнул и выбрал кобелька. Я так и сказал тетке, из-за пазухи которой выглядывали две очаровательные, мудро-морщинистые мордашки, что хочу мальчика-боксера. Вынимая из-за отворота фуфайки того, что поменьше, тетка, облегченно вздохнув, порадовалась за меня:

— Вам повезло. Одно вот и осталось мужского роду. Сучки что-то совсем не в ходу, все норовят кобелей иметь, — и, не пересчитывая деньги, добавила: — А и то ведь верно: у сучек характер чижолый. Воспитанию труднее поддаются. Влюбчивые — страх какие. Того и гляди, увяжется за кем. Пока девочка — ничего, а ощенится, словно тебе свиноматка — титьки по земле волочатся. Ни виду, ни форсу. А кобельки, те всегда у форме...

Я вполуха слушал, указательным пальцем лаская комочек, умещающийся в ладони. Щенок морщил и без того хмурую мордочку, попискивал.

— Тока не забудьте, — продолжала наставлять тетка, — в два месяца ушки ему обрежьте. Для экстерьеру это надо. Хвостик-то я сама ему купировала. А уж ушки ветеринал должен...

Она-таки заговорила меня, эта тетка. Я не взял у нее родословной своего Цезаря. Так я сразу же и окрестил юного друга. Остался неизвестным мне и адрес тетки. Опомнился уже в троллейбусе. Возвращаться через весь город на рынок в переполненном транспорте с поскуливающим приобретением за пазухой не хотелось. Я быстро себя успокоил: ведь приобрел друга не для выставок, а для души. А коль так, то родословная тут без надобности. Вполне здравое рассуждение, однако не доведенное до логического конца. Поразмышляв подольше, я бы непременно пришел к выводу, что и уши собаке обрезать не следует, если я не собираюсь ходить с нею на собачьи выставки. На эту муку себя и моего юного друга я обрек, можно сказать, по недомыслию. Но об этом попозже. Лишь спустя два месяца мы с собакой отправились к ветеринару.

Всю первую ночь мой Цезарь не давал спать. Пусть бы только мне — полбеды. Более всех страдала жена, которой, как нетрудно было догадаться, появление в доме еще одного жильца радости не доставило. Щенок заскулил, едва погасили свет. Наигравшаяся с Цезарем пятилетняя дочка уснула как ни в чем не бывало. Мне же пришлось перебраться на диван, забрав с собой щенка. Малыш умостился под мышкой и по-человечески захрапел. Утром я проснулся от умилительного шепота дочери. Она стояла рядом с диваном, не решаясь будить меня и Цезаря, который взобрался мне на грудь и посапывал, свернувшись калачиком.

— Пригрел змею, — уже без вчерашнего раздражения проворчала жена. На ее голос щенок и пробудился.

Я хотел было обидеться, но не успел. Щенок скатился с меня и, ковыляя бочком, удалился на противоположный конец широкого дивана, где и надул не смущаясь.

Так началась собачья жизнь в моем доме.

Однако вопреки самым мрачным предчувствиям, обуревавшим меня весь день, вопреки сожалению по поводу покупки собаки, преследовавшему меня с каждым днем его повзросления, жена и дочь все больше привязывались к Цезарю, и тот очень быстро понял это. Щенок стал их владыкой в мое отсутствие, разумеется.

И чем старше становился Цезарь, тем настойчивее проявлялась в нем его порода. Юный боксер превращался во все более своенравное существо. К тому же совершенно не поддавался дрессуре. И я вынужден был в конце концов склониться к решению: Цезаря придется отдать в собачью школу. Конечно, жене и дочке предстоящая на несколько месяцев разлука с любимым песиком рисовалась в самых мрачных красках. Они умудрились побывать в школе, которая, естественно, произвела на них удручающее впечатление. Учащиеся там содержатся в общем вольере. Старшие обижают младших: кусают, съедают их пищу... Меня же предстоящая разлука огорчала совсем по другому поводу. За учебу Цезаря надо было платить. И — как выяснилось — довольно кругленькую сумму. Суммируя ее и стоимость щенка, а также траты на услуги ветеринара, которые еще предстоят, на прививки и регистрацию, в конце концов на еду, я досадливо отметил, что собака дорожает чуть ли не с каждым днем.

Единственное, что меня пока успокаивало, — это мечта о том времени, когда мой пес вырастет в умного, сильного, красивого зверя, который украсит не только мою жизнь, но и станет надежным стражем дома и семьи на случай моего отсутствия.

Однако первое и сокрушительное разочарование меня постигло столь быстро, что я даже растеряться не успел. Когда Цезарю исполнился месяц, на него пришел поглядеть тот самый мой приятель — опытный собачник. Все это время он живо интересовался собакой и одобрял моё решение взять мальчика, а не девочку.

Едва гость вошел, Цезарь буквально на глазах изменился. Виляя задом, как-то бочком он кинулся в ноги незнакомого ему человека и обмочил ему ботинок. Это мне ужасно не понравилось. В наказание я запер негодника на кухне. И пока гость раздевался, пока обменивался дежурными любезностями с женой и дочкой, Цезарь самым неприличным образом визжал, царапался е дверь.

— Да выпусти ты ее, ради бога, — наконец не выдержал гость, когда мы наконец уединились в кабинете.

Я открыл кухню, и щенок снова припал к ногам моего приятеля. Тот с профессиональным интересом рассматривал Цезаря. Зачем-то даже взял его за шиворот и поднес поближе к лицу.

— Ну что, — не выдержал я, — нравится тебе мой Цезарь?

Гость отпустил щенка. Как-то странно усмехнулся. И, спустя довольно тягостную паузу, совсем уже серьезным тоном сказал:

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены