Ильенков, Панферов, Исбах рассказывают о своем творческом опыте

опубликовано в номере №214, январь 1932
  • В закладки
  • Вставить в блог

Когда мы говорим о передаче начинающим товарищам творческого опыта старшего поколения пролетписателей, нужно по - моему прежде всего вспомнить одного писателя, опыт которого мало изучен и не сделался пока достоянием всего пролетарского литературного движения.

Я говорю о Дмитрии Фурманове. Фурманов является тем пролетарским писателем, у которого мы многому должны учиться.

Фурманов никогда не был пассивным созерцателем жизни. Он был непосредственным участником борьбы и строительства. И он писал свои книги и как писатель и как комиссар Чапаевской дивизии. Вы все, вероятно, помните фильму «Мятеж» Фурманова. Там есть следующий кадр: Дмитрий Фурманов, окруженный мятежниками, сидит в тюрьме, ожидая расстрела, и в свою записную книжку заносит последние страницы дневника. Через несколько минут его должны повести на расстрел, и в эти оставшиеся минуты он продолжает записывать. У него ломается карандаш, и он вынужден бросить запись. Этот кадр - не вымысел сценариста. Записная книжка эта сохранилась, и действительно на одной из страниц видна жирная черта, след сломавшегося карандаша. Фурманова тогда не расстреляли; мятеж был подавлен, и Фурманов продолжал заполнять свою записную книжку, продолжал вести свои боевые дневники, из которых выросли «Чапаев» и «Мятеж».

Интересно просмотреть все дневники Фурманова. Они говорят о том, что нельзя отделять большевика, комиссара Чапаевской дивизии, от одного из первых пролетарских писателей - Дмитрия Фурманова.

Когда он начинал писать «Чапаева», он не думал, что это будет художественным произведением. Фурманов говорил, что хочет написать книгу для истпарта. Тогда он был таким же начинающим писателем, как и вы сейчас. Перед ним стоял ряд трудностей, которые нужно было преодолеть. В своем дневнике он записал: «Хочу собрать решительно весь материал по Чапаеву. Как он создается, что особенно волнует, что удается, что нет, какие меры и ради чего принимаю. Это интересно и полезно.

Прежде всего - ясны ли мне форма, стиль, примерный объем, характер героев и даже самый герой? Нет.

Во - вторых, пытал ли свое дарование на вещах более мелких? Нет. Имеешь ли имя, знают ли тебя, ценят ли? Нет. Приступать поэтому ко всему трудно... Материал однажды прочел весь. Буду читать еще и еще. Буду группировать. Пойду в редакцию «Известий» читать газеты того периода, чтобы ясно иметь перед собой всю эпоху в целом для того, чтобы не ошибиться, и для того, чтобы натолкнуться еще на что - то, о чем не думаю теперь и не подозреваю.

Вопрос: дать ли Чапаева действительного, с мелочами, с грехами, со всей человеческой требухой или, как обычно, дать фигуру фантастическую, т. - е. хотя и яркую, но во многом кастрированную, склоняюсь больше к первому».

Весь подход Фурманова к его первому произведению, детальное собирание материалов о Чапаеве, несмотря на то, что Фурманов был бойцом, досконально знавшим жизнь Чапаевской дивизии, серьезнейшее обдумывание вещи, - все это говорит о том сознании ответственности, с которым Фурманов брался за свое первое художественное произведение. Как показывал Фурманов Чапаева, который был героем гражданской войны? Как фигуру фантастическую, этакого Георгия Победоносца, который летит на коне со сверкающим на солнце блестящим клинком, как получается иногда на картинах некоторых ахрровцев, или показать человека во всей его сложности, во всех опосредствованиях его социальной практики. Фурманов решил показать Чапаева таким, каким он был в действительности. Фурманов поставил своей задачей показать роль полит - аппарата, роль большевистского ядра, роль тех ивановских ткачей, которые влились в Чапаевскую дивизию. Показать это в движении, и росте. Показать, как преодолевает Чапаев все недостатки, которые у него имеются, показать его во всех проявлениях, - так стоял вопрос перед Фурмановым. И так он должен стоять и перед нами.

Мы должны бороться против поверхностного подхода к явлению действительности. За глубокое изучение всей диалектики действительности, за большевистское осмысливание всего накопленного практического опыта, за искусство, насыщенное великими идеями нашего времени, должны мы бороться. И здесь изучение творческого опыта Дмитрия Фурманова безусловно поможет нам.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены