Горячий полдень

Владислав Янелс| опубликовано в номере №1109, август 1973
  • В закладки
  • Вставить в блог

Когда долго бежишь по острым камням, горохом рассыпанным по полю, то ноги, обутые в тяжелые сапоги, начинают скользить, вихляться из стороны в сторону, леденеть от боли. И наверняка в подразделении не было солдата, который не думал бы о том, когда кончится это поле, когда оно наконец упадет в овраг, упадет вместе с ним, чтобы перестать быть таким жестким, перестать сыпаться и скользить гравием под каблуками. В любую минуту их могли засечь и накрыть огнем: поле не лес, оно не спрячет. А его надо пройти: другого пути нет.

Еще триста, двести, сто метров... Последние метры самые трудные, потому что невозможно рассчитать себя и оставить силы на эти самые метры, чтобы не срывалось дыхание, не валили с ног двадцать килограммов выкладки, не дрожали руки, когда в прорези мушки появится цель.

Первым скатился вниз вместе с камнями сам Горбачев. Оглянулся — справа в трех метрах от него присел на корточки Михалевич.

— Успели, товарищ гвардии лейтенант.

Горбачев кивнул и вытер рукавом потрескавшиеся от ветра губы. Один за другим в овраг прыгали его ребята. Горбачев подозвал сержанта Донца:

— Передай по цепи, чтобы много воды не пили, потом будет еще хуже.

— Есть! — Донец проглотил слюну, пить хотелось, ох как хотелось, и, передав слова Горбачева дальше, полез по откосу наверх.

Лейтенанта тронул за плечо связист.

— Приказ семнадцатого — взводу сосредоточиться в овраге, ничего не предпринимать, пока не соберется весь личный состав.

— Передай семнадцатому: «Я понял». — И, повернувшись к старшине роты сержанту Кривоконеву: — Командиров отделений ко мне.

Минуту спустя он видел, как по-кошачьи легко шел, вернее скользил вдоль оврага, поправляя на ходу берет, младший сержант Симу шин, как, неуклюже разбрасывая длинные ноги и размахивая руками, прыгал по откосу Донец.

...Андреев, с трудом отдирая взглядом от земли серо-зеленые силуэты, обозначающие группы пехоты «противника», стрелял короткими очередями, целясь от края к центру. Купол его парашюта висел сверху плотным белым облаком и, казалось, вот-вот лопнет от бившего снизу воздуха. Рядом, скаля зубы и что-то ему крича, опускался Хамис Зарифулин. Виктор видел, как, рассыпавшись по полю левее изогнутого подковой гребня, бежали ребята из первого взвода. Еще дважды нажав на спусковой крючок, он потом уже ничего не видел, кроме огромного валуна, на который его несло. «Не перепрыгну». Он не испугался мысли, что может разбиться. Испугался другого — вот так, глупо выйти из боя. Выпустив автомат, он машинально рванул задние стропы.

Земля. Приклад автомата больно ударил по плечу. Виктор, сопротивляясь парашюту, уперся ногами в валун. Между местом приземления и камнем оставалось не больше метра. Можно считать, что ему чертовски повезло; натяни он стропы с меньшей силой, быть ему в гипсе. Андреев рывком вскочил на ноги и, взобравшись на валун, погасил купол. Освобождаясь от парашюта, он услышал команду Горбачева: «Целью, бегом к оврагу, быстро!» Но все и так понимали, что овраг, начинавшийся в пятистах метрах от места десантирования, — единственное укрытие, где подразделение может сосредоточиться, что медлить никак нельзя: время работает на «противника». И младший сержант Андреев бежал вместе с ребятами из своего отделения по полю, мысленно проклиная камни, вонзавшиеся в подошвы, и куда-то запропастившегося Мамбешева.

— Где Миндигрей! Ты прыгал с ним в паре! — крикнул Виктор обогнавшему его Зарифулину.

Хамис обернулся, скосил узкие татарские глаза.

— В небе сначала был, потом оторвался, ушел влево. — Пробежав несколько метров, он снова обернулся: — Догонит, товарищ младший сержант.

Андреев вспомнил, как Мамбешев пошутил в самолете: «Понимаешь, рассчитаю и прыгну прямо на шею «противнику». «Прыгнул, рассчитал, — зло отстреливало в голове, — возьмут в плен, как миленького. Нет, не может такого быть, Миндигрей — отличный самбист, быстрый и изворотливый, и все-таки где он!»

Мамбешев появился в тот самый миг, когда Андрееву передали, что лейтенант вызывает командиров отделений.

— Попал под ветер, оттащило метров на пятьсот.

— На пятьсот, — передразнил его Зарифулин, — ты мерил, что ли!

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены