– Мой брат погиб в субботу вечером, – сказал Крейн.

– Я знаю.

– На смерть Китса. Занятия окончены. – Крейн тихо, беззлобно хохотнул. – Славный старикан этот Моллисон. Ты вправду хочешь знать? – Он испытующе взглянул на Стива.

– Да, – сказал Стив.

– Да, – рассеянно сказал Крейн, откидывая волосы со лба. – Изо всей группы только ты и мог спросить об этом. Ты знал моего брата?

– Немного, – сказал Стив.

Он подумал о брате Крейна, футболисте. Золотистый шлем далеко внизу на зеленом поле, номер (какой номер?), кукла, которую каждую субботу вывозили для мастерских, неистовых маневров в оглушительном прибое шума, фотография на афише – молодое жестокое лицо, презрительно глядящее со страницы. Что он презирал? Кого? Ни на что не способного фотографа? Мысль, что кому-то действительно будет интересно, какое лицо у этой нумерованной куклы? Представление, будто эта его деятельность была столь значительна, что оправдывала попытку увековечить его, что где-то через пятьдесят лет это юное лицо будет частью недостоверных воспоминаний какого-то старика о собственной молодости?

– Тебе он кажется не очень-то похожим на Джона Китса, так ведь?

Крейн остановился в тени дерева и поправил книги, которые нес под мышкой. Солнечный свет, казалось, угнетал его, книги он держал неуклюже, и каждую секунду они готовы были рассыпаться.

– Честно говоря, – сказал Стив, – не особенно. Крейн спокойно кивнул.

– Но я знал его, – сказал он. – Знал. А все те, кто произносил вчера эти паршивые речи, не знали. И он не верил ни в бога, ни в похоронные процессии, ни в эти речи. Ему нужна была достойная церемония прощания, – сказал Крейн, – и я попытался устроить ее. Для этого потребовались кусочек мела, поэт и никого из этих лжецов в черных костюмах. Хочешь, проедемся сегодня на машине?

– Хочу, – не колеблясь, ответил Стив.

– Встретимся у библиотеки в одиннадцать, – сказал Крейн.

Он торопливо помахал рукой и, сгорбившись, зашагал дальше, долговязый, неуклюжий, тощий, с редкими волосами, обремененный ношей книг, – полное несоответствие легендам Золотого Берега.

Они молча ехали в северном направлении. У Крейна был старенький «форд» без верха, он дребезжал так громко и встречный ветер шумел так сильно, что разговаривать было почти невозможно, даже если б им и захотелось поговорить. Крейн, напряженно склонившись над рулем, вел машину с излишней осторожностью, его длинные белые пальцы крепко сжимали рулевое колесо. Стив не спрашивал, куда они едут, а Крейн ничего не говорил. Стив не смог сообщить Адели, что, возможно, он не успеет вернуться к ленчу, но теперь уже ничего нельзя было поделать. Он сидел, откинувшись назад, и наслаждался солнцем, выгоревшими холмами и длинными серовато-голубыми волнами Тихого океана, лениво лижущими берег и прибрежные скалы. Хотя ничего не было сказано, он понимал, что эта поездка является продолжением церемонии в память брата Крейна.

Они миновали несколько придорожных ресторанчиков. Стив был голоден, но не предлагал остановиться. Это была поездка Крейна, и Стиву не хотелось нарушать ее ритуал.

Они ехали мимо апельсиновых и лимонных рощ, и воздух был тяжелым от запаха плодов, смешанного с соленым запахом моря.

Они проезжали тенистые эвкалиптовые аллеи, посаженные в далеком веке испанскими монахами, чтобы облегчить переезды от миссии к миссии под калифорнийским солнцем. Трясясь в шумном автомобиле, щурясь, когда машина вырывалась на яркий солнечный свет, Стив представлял себе, как выглядела эта дорога со стариком в сутане, плетущимся на сонном муле к далеким звукам испанских колоколов, приветствующим путешественников. Ныне колоколов уже не было. Калифорния, думал Стив, дыша выхлопными газами от идущего впереди грузовика, с тех пор не стала лучше.

Вдруг машина резко свернула к обочине, Крейн нажал тормоза, и они остановились. И тут Стив увидел, из-за чего.

Над изгибом дороги склонилось громадное дерево, вся кора его у подножия была содрана. Беловатая расщепленная древесина походила на кровоточащую рану.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.