Это случилось под Братском 18 мая 1957 года

Бор Семенов| опубликовано в номере №858, февраль 1963
  • В закладки
  • Вставить в блог

***

Все шло как по маслу. Зависали на высоте метр-полтора. Взрывники связывали ящик и валун (чтобы груз под лед быстрее шел), поджигали бикфордов шнур и в открытую дверь сталкивали «заряд» за борт. Иванов кричал: «Готово, отлетай!»

Машина резко уходила вперед и вверх. Через две минуты раздавался взрыв. Расчет Гиндина был точен: взрыв снизу, из воды, крошил льдины в крупу.

Минут за сорок сбросили первую порцию — десять ящиков. Вернулись на берег за следующей. Потом — за третьей. На сей раз порцию решили увеличить — пятнадцать ящиков и пятнадцать валунов.

Настроение у всех было отличное. Вьюшин хохотал:

— Ну, теперь премия от братьев-строителей. Без вертолетчиков им жизни нет. (Так уж, наверное, устроен человек: в буквальном смысле слова сидит на взрывчатке и не думает об опасности.)

Она пришла неожиданно.

Взрывники подожгли очередной шнур. Иванов открыл дверь. Раскачали ящик с привязанным валуном. Бросили. Может, тот, кто держал ящик, выпустил его на миг раньше, чем товарищ расстался с валуном. Может, наоборот. Ни одна комиссия теперь не определит этого. Но... ящик полетел по одну сторону колеса, валун — по другую. Три ряда толстой проволоки обхватили колесную ось. Взрывчатка с привязанным к ней камнем повисла под машиной, словно боксерские перчатки в витрине спортивного магазина. А шнур горел. Становился короче и короче. Язычок огня подбирался к детонатору все ближе и ближе.

Взрывники первыми поняли, что происходит. Они кинулись в глубь кабины и замерли, считая про себя секунды. (Не каждому суждено быть героем!) А секунды действительно шли. Сорок... Пятьдесят...

— Что замешкались? — спросил Кожарский у Вьюшина.

— Иванов, что там?! — крикнул тот. Иванова в кабине не было. Еще мгновение назад, словно пригвожденный, он стоял в дверях, немигающими глазами вперившись в укорачивающийся шнур. Потом он плашмя кинулся на крошечную треугольную площадочку — откоси ну между фюзеляжем и колесом. Уцепился руками за проволоку: «Вытянуть!» Но проволока застряла между гайками, и вытянуть ее у Иванова не хватало сил.

...Огонек все полз по шнуру.

Были бы под рукой кусачки или хотя бы нож — шнур можно перерезать. Но в руках у Иванова не было ни того, ни другого.

Он попытался перекинуть камень на ту же сторону, где болтался ящик. Валун был тяжелый — килограммов двадцать пять. И тащить его Иванову было неудобно: сам еле-еле держался на площадке. Василий дернул за проволоку так, что в глазах пошли круги.

...Родной поселок Голуметь, что в двухстах километрах от Иркутска. И мама? А потом авиационный техникум. Жена. Полугодовалая Иринка. Кожарский, с которым летал и в Киренске, и в Нижнеудинске, и в Витиме, и в Бодайбо, и в Маме. Сейчас Кожарский опять, наверное, спрашивает: «Что там замешкались?»

...Огонек все полз по шнуру.

Конечно, можно спрыгнуть на льдину — до нее метра полтора — и бежать, бежать, не оборачиваясь. И, наверное, удастся убежать, пока рванут эти тридцать три кило, а за ними триста пятьдесят, что лежат в фюзеляже.

Это было даже не мыслью, а каким-то мгновенным инстинктивным чувством, от которого Иванова всего передернуло. Круги перед глазами прошли, и он опять рванул за валун.

Тот медленно перевалил через ось, стукнулся об ящик и увлек его в прорубь.

— Готово! Отлетай! — крикнул Иванов и стал заползать в кабину.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены