Эривань

В гостинице, где мы остановились, отличной гостинице, не уступающей лучшим отелям Европы, живет крупнейший армянский писатель Ширван Задэ. Русский читатель и зритель знают его по роману «Намус» («Честь»). Фильм, сделанный по этому роману, обошел все экраны Советского союза. Этот могучий старик, высокого роста и плотного сложения, сангвиник по натуре, выглядит моложаво для своих 78 лет. Он утверждает, что ему всего лишь 39. На его полных щеках еще играет румянец, едва-едва можно уловить морщинки под его глазами. Передвинув очки на кончик носа, он смотрит поверх очков пытливыми, живыми глазами.

- Я старый человек, и я склоняю свою старую, седую голову перед Владимиром Ильичом Лениным за блестящее, единственное в истории человечества решение национального вопроса. За все время, что я живу, я ни разу не слыхал оскорбительного слова «армяшка», а я очень хорошо помню старую Эривань, старый Тифлис, подвыпивших армейских гуляк, развязных тупиц, на каждом шагу произносящих это слово.

Ширван много лет прожил в Париже. В Армении он недавно. Я опросил его, не скучно ли ему в Эривани после Парижа. Он мягко, по-детски улыбнулся.

- Помилуйте, как может быть скучно? Ну как вам это дать понять? Вот я недавно слышал на улице разговор работницы и красного командира: они условливались вечером идти в оперу, а потом на аэродром, откуда красный должен был лететь в Ленинакан. Ему надо было к часу ночи быть в Ленинакане. Не знаю, как для вас, но для меня, знающего всю историю Закавказья, такие впечатления острее всех впечатлений Парижа.

Разговор перешел на литературу, и Ширван Задэ, отмечая ряд молодых дарований, поражался исчезновению многих старых тем, в свое время волновавших национальных писателей. В старой литературе он ценит простоту стиля. В наше время, когда к художественной книге потянулись настоящие читатели, простота стиля должна быть основным качеством литературы.

- Советская власть присвоила мне звание народного писателя, обеспечила мою старость, но я вовсе не стар. В моей молодой стране я чувствую себя самым молодым - так много хочется писать, так юношески свежи все восприятия. Вот только передвигаться трудно, - он постучал тростью, - а то бы я пешком исходил сейчас всю страну!