Честь семьи Бугровых

- Пересаливаешь, Георгий Александрович, - с улыбкой заметил тогда начальник цеха, вычеркивая из проекта слово «строгий». - По - моему, Борис - неплохой малый. Хватит с него и выговора.

Похоже, что хватило. Сегодня Борис даже в заводскую столовую не пошел: все возится со своей системой. На этот раз Георгий Александрович убежден в том, что сын потрудился на совесть, выдержал необходимый класс точности, когда собирал систему.

Старший мастер подходит к щиту, поворачивает маховичок и смотрит, как болтается непослушная стрелка.

- Не хочет остановиться. Вот подлая!

- Что вертеть ее зря? Не могу больше видеть эту отвратительную болтанку... - болезненно морщится конструктор.

- Ничего, - хитро улыбается Георгий Александрович и снова поворачивает штурвальчик.

Стрелка на приборе продолжает плясать. Но эта «болтанка» почему - то не смущает старшего мастера.

- Послушайте, друзья! - обращается он вдруг к конструктору и к сыну одновременно. - От какого сервомотора вы испытываете свою систему? От цехового? Так он же слабенький. Ведь мощный сервомотор, предназначенный для этой системы, уже отправлен на Волгу...

И сразу все становится ясно. Люди на стенде приободрились. Конструктор, который только что ругал систему, с такой же пылкостью берет ее под свою защиту.

Борис краснеет. Как же он сам не мог додуматься до такой простой вещи?... Но как бы то ни было, а его репутация слесаря спасена. Не легло пятно на потомственную рабочую семью Бугровых.

Семья Бугровых...

8 середине прошлого века из Тверской губернии отправился на заработки в Санкт - Петербург бывший крепостной плотник Иван Бугров. Это 'был невысокого роста, коренастый человек. Приехал он в столицу в ветхом армячишке, с плотницкой сумкой на боку. Тогда только что освободили крестьян от крепостной зависимости. «Волю» дали, а землей не наделили. И многие тысячи бывших крепостных, таких же обездоленных, как прадед Бориса Иван Бугров, месили лаптями грязь на дорогах, направляясь в города поступать на фабрики и заводы.

В центре столицы высились великолепные дворцы, памятники. По вымощенному торцом Невскому проспекту мягко Катили роскошные экипажи. А на рабочих окраинах заплывали грязью кривые улочки, переулки, мигали на ветру фонарики чадных питейных заведений. Трудовой люд ютился в деревянных домишках в невообразимой тесноте и бедности.

В ту пэру на Выборгской стороне уже существовали «Растеряевы мастерские» - будущий Металлический завод. «Растеряевыми» они назывались по имени их первого владельца, купца Растеряева. В эти мастерские и нанялся Иван Бугров. Его зачислили модельщиком; он готовил формы для литья.

Передовые рабочие «Растеряевых мастерских» тайно от хозяина и полиции создали кассу взаимопомощи. Вовлекли в нее и модельщика Ивана Бугрова, который внес в кассу свой пай из скудного заработка - пятьдесят копеек медяками. То был первый акт рабочей солидарности в семье Бугровых.

Дед Бориса Александр Иванович, токарь по специальности, был уже из тех рабочих, кто вступил на путь организованной революционной борьбы. За ним охотилась царская полиция. Александр Бугров распространял среди товарищей подпольную литературу, был выборным казначеем заводской кассы взаимопомощи, которая оказывала материальную поддержку бастовавшим рабочим. Он и сына своего учил бороться за рабочее дело. И мальчик Гоша совершил однажды поистине героический поступок: он прихватил болтами выходные ворота со двора, в котором прятались полицейские и казаки, готовившиеся напасть на рабочую демонстрацию. «По коням!» - скомандовал казачий есаул, увидев, что по улице двинулась со знаменами колонна демонстрантов. Но тщетно вертелись всадники перед наглухо закрытыми воротами...

Особенно памятен в семье Бугровых один весенний вечер вскоре после Февральской революции. Из уст в уста передавалась среди рабочих радостная весть:

- С выборгским поездом приезжает Ленин!...

Токарь Александр Иванович Бугров пошел с сыном Георгием к Финляндскому вокзалу, куда устремлялись тысячи рабочих со знаменами. Гоша навсегда запомнил это пестрое море людей и гул тысяч голосов на привокзальной площади. Запомнил, как затихли все, когда на площади появился невысокий человек в черном пальто и в кепке. А потом Владимир Ильич Ленин, стоя на броневике, обратился к петроградским пролетариям...

Запомнились отцу Бориса и суровые годы гражданской войны, и голод, и разруха. То было испытание преданности, стойкости человека из потомственной рабочей семьи. Все перетерпели. Через все прошли! А спустя несколько лет Александр Иванович и его сын, молодой слесарь Георгий Бугров, вместе собирали первую водяную турбину. Целый год строили ее на заводе, а вывезли всего на трех подводах. Но из этой крохотной машины, едва достигавшей человеку до плеча, как из зерна, выросли потом днепровские турбины, цимлянские, камские и могучие волжские великаны.