Вспоминаю один из кварталов Витакуры, буржуазного района Сантьяго, бетонный забор, по которому разбежались черные значки-тараканы, похожие на стилизованное изображение свастики. Так обозначают свой след молодчики из националистической партии. Вскоре я снова проходил мимо. От тараканов не осталось и следа. Зато по синему фону ярко краснели огромные буквы: «Фашизм не пройдет!» Немало пришлось потрудиться националистам, чтобы замазать их и вновь выпустить на волю своих тараканов. Но буквально на следующий день они разбежались из-под кистей бригадистов врассыпную, а на стене по желтому фону выстроились в ряд черные буквы: «Националисты — предатели чилийского народа!» Последнее слово всегда оставалось за бригадистами.

Я не знал тех ребят, что действовали на Витакуре. Но видел других, чей участок был в университетском городке Макуль. Поздними зимними вечерами я проходил по авениде Гресия мимо ребят и девушек в темных халатах или комбинезонах, заляпанных краской. Когда не хватало уличного света, они зажигали факелы. Работали споро, особенно в напряженные моменты. Одни замазывали старую надпись, другие обводили буквы по трафарету, третьи раскрашивали их. Работали по поточному методу. Этим навыкам их научила борьба.

Незаметно уходит ночь, и утром люди, не успев еще прочитать газет, получают заряд политической информации: «Чилиец, будь бдителен!» К этому призывают и «Сигло» и другие левые издания, разоблачающие маневры ультра. А завтра партия и Народное единство ставят другие задачи. И тогда появляются новые надписи: «Борьба за повышение производительности — тоже революция». Алехандро Гонсалеса мне представили как главного художника центральной бригады. Передо мной стоял жгучий брюнет с пышными усами, немного ниже среднего роста, лет двадцати пяти. Но поговорить среди праздничного веселья не удалось.

— Это же невозможно, — смеялся Алехандро. — Или уж танцевать, или вести серьезные разговоры...

Мы встретились снова в канун первомайских праздников.

Алехандро познакомил меня с Хуаном Чин-Чином, главой всех бригадистов в стране и членом секретариата национальной комиссии пропаганды молодых коммунистов.

Хуан сухощав и невысок, фамилию и сдержанный характер унаследовал от отца, индейца-мапуче. О своей прошлой профессии мелкого торговца вспоминает неохотно и не любит говорить на эту тему. Для него самое важное — это сегодня и завтра, ради чего он и работает.

Алехандро — полная противоположность: живой, общительный, что называется, огонь. Они хорошо дополняют друг друга. Алехандро приехал в Сантьяго с юга, где у него остались родители-крестьяне. Здесь учится на факультете изящных искусств Чилийского государственного университета, хочет стать театральным художником.

К обеду за нехитрой трапезой собрались все. Шла оживленная беседа.

— Про нас всякое болтают, — рассказывает Чин-Чин. — Националисты внушают всем, что наша бригада выполняет охранные функции. Им выгодно так представлять нас, чтобы как-то оправдать свои кастеты и дубинки. Ультралевые, наоборот, ругают нас за то, что мы отрицаем военизированную структуру. Мы партийные пропагандисты, наше оружие — слово, лозунг, перо и кисть...

Они работают каждый день, без выходных. Им надо успеть сделать многое. Их искусство живет и месяц и два, а иногда и один день. Ведь не спрячешь, не заберешь с собой эти бесконечные росписи. Их разрушают дождь и ветер, а зачастую и сами бригадисты, когда на повестку дня выходит новая тема и поверх старого слоя краски накладывается новый.

— Жаль бывает своих трудов! — спрашиваю я Алехандро.

Он объясняет:

— Мы знаем, в чем специфика нашего труда, — делать то, что требует обстановка. В этом и есть наша сила. Но иногда действительно жаль, особенно если сработали мы удачно. Такие работы коллекционируем...

Алехандро выкладывает на стол пачку слайдов, буклет репродукций в плохоньком издании прогрессивной молодежной организации США, газетные вырезки. Потом вытаскивает из-под койки проектор, наводит его глаз на беленую стену, и оживают передо мной ушедшие в прошлое мурали и их юные создатели.

— Это неплохо придумано. Когда-нибудь твой архив украсит музей молодых коммунистов.

— Музея пока нет, поэтому прежде хочу использовать этот материал для книги.

— О бригадистах!

— Да, — кратко отвечает он.

— Алехандро, — спрашиваю его, — я видел, как вы работаете на улице. А кто придумывает композицию, планирует ее!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.