– А денег не жалко? – обозлился Гаврюха. – Ладно, я ничего не видел, ничего не знаю.

И ушел в палатку.

– Отдам, отдам, отдам, – еще издали нарастал крик Тольки. Спотыкаясь о камни, кобыла подошла к палатке и шумно вздохнула.

– Через месяц все долги раздам, – торопливо сказал Макаров, спрыгивая на землю.

Впервые мы увидели Толю Макарова в Москве, на Ярославском вокзале, когда наша партия сезонных рабочих, отправлявшихся на курильские рыбные промыслы, рассаживалась по вагонам.

Папа и мама вели Толю под руки. Будущий рыбак едва тащил между ними на мягких пьяных ногах свое тело. Тети и дяди несли его вещи.

Прежняя жизнь Толи Макарова легко уложилась в коротких строках нескольких документов: три скучные записи в трудовой книжке «уволен за прогулы», две квитанции из вытрезвителя, решение товарищеского суда – ходатайство о выселении из Москвы.

Толя решил выехать сам, на белом коне. Уполномоченный из оргна-бора не хотел его, пьяного, сажать в поезд. Но мы упросили начальство.

На станции Глазов он совсем протрезвел и был мечтательным и задумчивым до станции Кая. На станции Кая Толю схватили за руку, когда он уже расплачивался в ларьке. До Слюдянки между нами шел мужской разговор, и, глядя на байкальскую ширь, Толя сказал:

– Никогда.

Он продержался до самых Курил. Уже на ставном неводе Толя попросил у всех нас взаймы на костюм и ушел в поселок. Его не было три дня. Тогда мы послали за ним Вальку. Валька вернулся ночью и спьяну сел на мою подушку. Он всхлипывал в темноте, зажег свечку и долго разглядывал спящих:

– Спел бы я вам, ребятки. Только спите вы все...

Философ заворочался, и одеяло скользнуло на пол. Наружу вылезли две толстые пятки, с добрую дыню каждая.

– Ножки мои милые! – кинулся к ним и запричитал Валька, подтыкая одеяло. – Холодно вам, небось, голенькие...

Наутро мы решили Макарова из бригады выгнать, а у Вальки отобрать всю наличность и до конце? утины держать безденежно. С тех пор Толька на глаза нам не попадался.

Последним его видел Гаврюха, когда ходил в поселок. Макаров сидел на берегу у перевернутого ялика, врал собутыльникам про то, как учился в Москве на дрессировщика. «Бичи» – так здесь называют бездельников– ахали и бросали нетерпеливые взгляды на поллитровку.

– Пошли-ка в бригаду, хлопец, – ласково сказал Гаврюха. – Нечего тебе делать с этими...

Бичи оскорбились. Толя забормотал:

– Ты, Гаврюха Васильевич, нас не серди. Мы гуляем и гуляем. Наше дело. А то накостыляем... по организму.

Бригадир ушел обиженный.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.