Алексей Гайдаш

Борис Горбатов| опубликовано в номере №675, июль 1955
  • В закладки
  • Вставить в блог

С главным героем повести Бориса Горбатова «Алексей Гайдаш» советские читатели впервые познакомились еще в тридцатые годы, Алеша начал свою жизнь на страницах романа «Мое поколение». Кто не помнит, как под руководством первого драчуна и коновода сражались в «железном батальоне» ребята с Заводской улицы? Каждый из них считал, что рожден «для дел необычайных».

Действие повести «Алексей Гайдаш» развертывается в начале тридцатых годов. Новым своим произведением писатель хотел продолжить «Мое поколение», но завершить ему удалось только первую часть, которая полностью печатается в журнале «Новый мир».

В начале повести Алексей Гайдаш - секретарь окружкома комсомола. Честолюбивый, властный, он увлекается администрированием, отрывается от масс. Его снимают с работы и призывают на военную службу. Трудно переживает Алексей этот поворот в жизни. Но именно здесь, в армии, происходит настоящее становление характера Гайдаша. Алексей упорно трудится. На стрельбах в присутствии командующего он показывает отличные результаты и становится знаменитым в полку.

Так стал Алексей Гайдаш нежданно - негаданно героем полка. Командующий отметил его в приказе. В армейской газете написали: «Весь полк должен стрелять, как коммунист Гайдаш». На полковом партийном собрании его избрали членом нового партийного бюро (старое распустили). Школа гордилась им, лучшим курсантом. Стрепетов сложил песню «Коммунист Гайдаш». С нею шли теперь бойцы на стрельбище.

И Конопатин, избранный отсекром полка, снова начал тревожиться за приятеля.

«Теперь кончено. Теперь зазнается. Погибнет», - озабоченно думал он.

Он решил вызвать Гайдаша к себе домой и за чайком потолковать с ним по душам, по - политруковски.

«Но что сказать ему? Предупредить: не зазнавайся, мол? Обидится. Натура тонкая, горячая, закусит удила, понесет. Я его знаю! - не без самодовольства думал он. - От него всего можно ждать - и подвига и падения. Как отковать это хорошее, горячее литье, как придать ему форму?»

С беспокойством ждал он Алексея. Придумывал дипломатические подходы. Зачем - то вытащил томик Пушкина. Вел мысленно беседы с Гайдашем. Потом поставил на стол чайник, конфеты, чашки с розовыми лепестками. «Словно невесту жду, - усмехнулся он. - Эх, парень, парень! Знаешь ли ты, как мне дорог?»

Но Гайдаш не пришел. Напрасно поглядывал политрук на часы. Напрасно включал и выключал электрический чайник. Наконец, рассердившись, Он решил сам пойти за Гайдашем.

«Герой! - злился он, топая по снегу через полковой плац. - Зазнался. Уж и в гости ходить не хочет».

Он уже знал, что застанет Гайдаша в ленинском уголке, окруженным восхищенной толпой курсантов. Герой будет в сотый раз рассказывать о своей встрече с командующим, как командующий его обнял, как поцеловал, и курсанты будут ахать и завидовать.

Но ни в ленинском уголке, ни в казарме Гайдаша не оказалось. Политрук нашел его там, где меньше всего ждал встретить: в спортивном зале. И то, что он увидел, поразило его. В пустом сумеречном зале Гайдаш молча и сосредоточенно забавлялся с винтовкой: то вскидывая вверх и вниз, то выбрасывал в сторону. Он был без рубахи, и его одинокая фигура казалась маленькой и странной здесь, в большом, холодном, пустынном зале.

Конопатин тихо окликнул его. Алексей обернулся, но винтовку не оставил, продолжал методически, упрямо вскидывать ее на вытянутых и напряженных руках вверх - вниз - в стороны, вверх - вниз - в стороны... Его лицо было сурово, оно удивило и испугало Конопатина. Всего ожидал мудрый политрук, только не этого. Он готов был увидеть сияющее довольством и бравой удалью лихое лицо героя, Козьмы Крючкова!, Тартарена, а увидел стиснутые зубы, ввалившиеся щеки, лихорадочный, голодный взгляд. И механические, напряженные усилия - три, четыре... - словно разжималась и сжималась пружина в механизме, работающем на тугом ходу.

- Ты что это делаешь? - некстати спросил Конопатин.

- Видишь ведь... Три, четыре...

- А зачем?

- Три, четыре...

Владеть винтовкой, как рукой! Чувствовать ее мускулы, как свои, ее кожу, как свою, ее нервы, как свои, ее душу, как свою! Три, четыре...

Конопатин молча следил за ним. Потом неожиданно спросил:

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены