- Ну уж, так и Дуся!...

... Из выхлопной трубы катера зачастили кольца дыма. Буксирный трос натянулся, и «Белуха» плавно сдвинулась с места. Костя перевел ручку машинного телеграфа на «Вперед самый малый» и повернул штурвал. Баржа послушно повторила маневр, чуть накренившись на левый борт. Распрямился и затрепетал на ветру голубой с красным вымпел.

Когда развернулись по течению, старшина дал самый полный. Мотор взревел. Из-под винта взметнулся клокочущий пенистый бурун. Вскоре поселок скрылся за излучиной. Костя уселся поудобнее в рубке на высоком стульчике, зажав в уголке рта замусоленную папиросу. Привычная обстановка рейса действовала успокаивающе. Он старался не думать, что их ждет впереди, и принялся насвистывать веселенький мотив. Из кубрика вылез Цыпкин и подошел к старшине.

- Падает! - заметил он, кивнув на барометр. - Низовички сейчас свирепые. Как бы не заиграл...

- Шторм не преграда. Отстоимся. Шуга бы не загустела...

Чтобы скрыть тревогу, Костя доверительно наклонился к своему помощнику и заговорил бодро и громко:

- Слышь, Митроша, директор сказал мне: «Если «Белуху» доставите в полной целости, не заморозите в пути, всех вас месячным окладом премирую!» А мне почему-то очень обидно стало от этих слов. Неужели он считает, что мы на деньги падкие? Я и отвечаю: «Не за награду идем, товарищ Бойцов!» Я так соображаю, Митроша: приведем баржу на промысел, скажут нам рыбаки спасибо - вот тебе и самолучшая награда! Рейс-то особенный!

- От премии отказываться не стоит! - возразил Митроша. - Может, директор приказ специальный издаст, дескать, самоотверженный поступок, как это в газетах пишут.

- Эх, Митроша, Митроша, - снисходительно усмехнулся Костя и ткнул локтем в бок помощника. - Тебе обязательно, чтоб на гимнастерке, на виду было!... Директор у нас языкастый. Вы, говорит, на подвиг идете!

- Ха-ха-ха! - от души рассмеялся Цыпкин. - Это он загнул. Подвиги на фронте совершали или на Северном полюсе - на дрейфующих станциях...

«Буря, ветер, ураганы...» - запел было он, но перед катером тускло блеснула зеленоватая льдина. Костя резко крутнул штурвал, и «Люрик» рывком шарахнулся в сторону. Льдина проскрежетала о борт.

- Побудь малость! - показал старшина на руль.

Он выбрался из рубки и, стуча сапогами, побежал на корму.

- На барже! - крикнул он. - Матроса на нос! Бойся льдин!

- Нам лед пока не помеха, - заметил Костя, возвратившись назад, и кивнул на баржу, - а деревяшку в момент продырявит!

Ветер понемногу усиливался. На волнах появились белые растрепанные гребешки. Катер стало изрядно покачивать. Он то задирал нос, то стремглав падал в провал между волнами. На палубе нарастала толстая корка льда. На снастях приклеились прозрачные сосульки.

Гоша Егорушкин в серой распахнутой телогрейке, покрытой пятнами мазута, прохаживался вокруг дизеля. Иногда он замирал и, вытянув шею, прислушивался к его работе. Мотор гудел ровно, без перебоев. Покрытый тонким слоем масла, он лоснился, как шкура тюленя. От нагревшегося кожуха струился чад. Убедившись, что ничего подозрительного нет, Егорушкин присел на скамейку и провел ветошью по лбу. Остряки на «Люрике» говорили, что моторист не находил разницы между

носовым платком и тряпкой. В тряпку он мог по рассеянности очистить нос, а носовым платком старательно протереть детали дизеля.

- Садись, Фома-Ерема! - позвал он своего помощника, который возился у верстака. - За тисками в мастерской настоишься, если обратно вернемся. На отстое покукуешь. Ни кино, ни клуба, ни прочих увеселений. Такая у нашего брата судьбина. Какой год собираюсь на трактор перебраться.

- А почему тянешь? - поинтересовался Стольников.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.