Сугомак не сердится

Михаил Аношкин| опубликовано в номере №506, июнь 1948
  • В закладки
  • Вставить в блог

Про озеро Сугомак Виталий знал мною легенд, но по душе пришлась ему только одна из них. Он вспомнил её в ветреное июньское утро, когда пришёл сюда порыбачить. Сугомак бушевал. Белые барашки вскипали на гребнях синих волн. О рыбалке не приходилось и думать. Виталий приставил удочки к сосне и лёг в траву.

Это было давным - давно. Жил в Кыштыме мастеровой Ефим. Ничем не обошла его природа: ни смекалкой, ни красотой, ни смелостью. И любил он сильнее, чем жизнь, девушку Пелагею. Она умом и красотой подстать ему. А какой песельницей была - по всей кыштымской округе не сыскать соперницы! Любили они друг друга, а добрые люди смотрели на них да радовались.

Но рано радовались добрые люди. Повстречался однажды с Пелагеей хозяйский сынок, и поразила его Пелагеина красота. Дурная слава ходила о нём в Кыштыме. Не одна обесчещенная им девушка втихомолку выплакивала своё горе. Прозвали за то в народе хозяйского сынка Змеем - Горынычем. Чёрной тенью стал ходить Змей - Горыныч за Пелагеей. Руки просил. Обещался озолотить бедную девушку, если она согласится идти к нему в жёны. Только зачем ей было богатство глупого хозяйского сынка? Посмеялась она над Змеем - Горынычем и рассказала о нём Ефиму. Лютую злобу затаил против Горыныча Ефим и, повстречав, пригрозил ему смертью. Да где там! Больше прежнего стал приставать Горыныч к Пелагее... и убил его Ефим. Но схватили молодца хозяйские холуи, мучили, мучили и решили утопить в Сугомаке. Ранним летним утром увезли Ефима на озеро, привязали ему за шею пудовый камень и приказали каяться перед смертью. А такая тишина вокруг стояла! У берёзок листики не шелохнулись. Солнышко из - за леса поднялось. Приподнялся Ефим на локтях - камень - то грудь давил, - осмотрелся, взглядом простился с белым светом, вздохнул и прошептал:

- Прощай, Пелагеюшка!

А с берега, от Голой сопки, донёсся до него голос любимой:

- Прощай, Ефимушка! Прощай!...

Заторопились палачи. И только хотели выбросить Ефима из лодки, как, откуда ни возьмись, налетел грозный ветер, взбаламутилось мирное озеро, заходили волны с белыми барашками и перевернули лодку. Заодно с палачами. То Сугомак рассердился на несправедливость.

В это утро утопилась и Пелагея.

Вот с тех давних пор и крут нрав у озера. Смотришь: мирно и беззаботно плещется оно, и вдруг ни с того, ни с сего налетит ветер, почернеет серебристая гладь - и пошли гулять синие волны - перекаты...

Лежал Виталий в траве на берегу, смотрел на разволновавшееся пустынное озеро и силился представить Ефима и Пелагею и то роковое утро. И тут показалось ему, будто на середине прыгает по волнам чёрная лодка - «душе - губка». Виталий встряхнулся. Лодка была настоящей. Её то подбрасывало на гребень волны, то зарывало в брызги. В такую пору с Сугомаком шутки плохи. И, подтверждая его опасения, сильная волна повернула лодку бортом на очередную волну. «Перевернёт... - с тревогой подумал Виталий и вскочил на ноги. - Долго ли до беды?» Но пловец ловко выправил лодку, и она снова запрыгала по волнам, приближаясь к берегу. Виталий облегчённо вздохнул. Такой пловец не пропадёт: ловок!

Когда лодка приблизилась к берегу, Виталий с удивлением опознал в пловце девушку.

- Ай да русалка! - воскликнул он. Минут через десять мокрая и возбуждённая девушка легко выпрыгнула на берег и подтянула лодку к береговому пеньку. Сатиновое в горошек платье промокло, облегло гибкую фигурку, и сквозь посветлевший сатин ясно вырисовывались кружева рубашки и плечевые проймы.

- Ух, и сумасшедший же ветер сегодня! - сказала девушка.

Она была довольна и сумасшедшим ветром и собой. Виталий улыбнулся:

- Здесь трудно угадать, кто сумасшедший: ветер или вы?

- Я? - девушка повела чёрными бровями, и Виталий рассмотрел цвет её глаз: они были серые с зеленоватым отливом и очень дерзкие.

Девушка приковала лодку на цепь, выплескала из неё веслом воду, достала клеёнчатую сумку и, закинув по - мужски на плечо весло, насмешливо спросила:

- У вас нет лодки?

- Лучше вашей.

- Вот и хорошо. Плывите. Очень приятно качает. Я бы ещё поехала, да некогда.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

У Горького

28 марта 1868 родился Максим Горький

О молодом, советском человеке

Обзор откликов читателей «Смены»