Кампания

- В Ильинском небось гуляют... - обиженно говорит Степан Пеньков, поправляя тугой джемпер. - Какая же здесь лекция...

Лида Воронова вспомнила поджидающего ее политинструктора Мишу Березина на дырявом мосту. Она припомнила его сутуловатую, костлявую фигуру и поглядела на крутые и плотные плечи Степана Пенькова.

- Я из - за тебя пойду к председателю... - с трудом сказала она. - Он моментально власть на тебя найдет... Думаешь, я тебя тоже испугаюсь?.. Цапля!..

При упоминании о председателе Степан Пеньков мягчает.

- Бери, бери своих девок... - смеется он, - пускай они колхозный мост чинят. А председателя от дела отрывать нечего. Вас, чертей, сколько всех, а он, небось, один председатель.

Девчата затягивают песню и спускаются к мосту. Окруженная ими, Лида Воронова одна не поет и, кусая губы, злится на телесную инструкторскую хлибкость.

Мост был вскоре восстановлен. Из - за набежавшего на холм низенького леса медленно выкатилась спелая луна и, остановившись на небе, засмотрелась в золоченый монастырский купол. Сразу во всех, концах хором залаяли собаки, а в Ильинском стали петь еще сильней.

Политинструктора Мишу Березина все любили в колхозе. Одни девки повели его лошадь, груженную инвентарем для колхоза, в усадьбу, а другие потащили мешок с премиальной литературой, величиной с матрац, в уже освещенную школу.

Дорогой Лида Воронова встретила председателя колхоза Он шел в раздумьи и звонко бил кнутом по широкому голенищу сапога.

- Иду скирдовку на базах еще раз посмотреть... - сказал он, улыбаясь в лохматые усы. - Сердце у меня болит.

Лида Воронова повернула и пошла с ним рядом. Она, может быть, и не сделала бы этого, но от нее не отставал Степан Пеньков и преследовал ее разговорами. Пеньков пошел тоже рядом и все время глупо улыбался.

- Теперь обмол скоро... - сказал председатель. - Плохо все понимают значение настоящей кампании.

- Политзанятие у нас сегодня на эту тему... - сказала Лида Воронова. - С премиями... Кто лучше всех работает в поле и понимает значение настоящей кампании в политическом смысле, тот непременно получит ширпотреб - литературу для знания, а за особую работу - путевку в монастырский дом отдыха на две недели.

- И все задаром? - спросил Степан Пеньков.

- Здорово... - сказал председатель колхоза. - Нужно на огонек зайти, проверить свой уровень...

На скошенных базах пахло повиликой и свежей соломой. Сложенный в снопах хлеб походил на шалаши. Кузнечики трещали оглушительно. Лида Воронова не видит сложенного хлеба и не слышит кузнечиков. Ей рисуется картина жатвы, и она явственно чувствует томительную ломоту в спине. В прошлогоднюю уборочную кампанию она показала рекорд по жнивью. Ее приняли в комсомол. От ночных работ она сначала охрипла, а потом стала говорить смешным басом. Ячейка поручила ей работу счетовода в районе.

- Жнивье у нас в полном порядке... - сказал председатель колхоза. - А с вашим инвентарем будем совершенно, как именинники. Раз мы тебя, Лидка, выдвинули, значит имеем на твой счет свое мнение. Премировать теперь надо Натку Мочалову... Она бьет рекорд на вязке и просит платье в розовый цвет... Дерет!

Воронова припомнила Натку: она сидела рядом со Степаном Пеньковым и от смущения кусала зажатую в руке крапиву.

- Лучших девчат разагитирует, - подумала Воронова.

- Председатель! - вскрикнул Степан Пеньков. - Слышишь, председатель, а если в колхозе, например, пожар случится, предположим, от неизвестных к этому причин... Небось, каждый за свой сундук, прежде всего, схватится... Вот смешно!..