Не много есть произведений мировой литературы, с которыми связано столько героических и романтических событий, каждое из которых достойно стать сюжетом нового романа или повести. Судьба книги Николая Островского «Как закалялась сталь» – лучшее доказательство истины: прекрасные произведения – это не памятники прошлого, а оружие сегодняшнего дня.

По-разному знакомились с Павлом Корчагиным и проникались его философией жизни люди различных стран и континентов.

В одном из музеев Болгарии я видел эту книгу, переписанную от руки, ее страницы тайком передавали из камеры в камеру. Размножали эту книгу в джунглях вьетнамские партизаны. Уже ставшие крылатым афоризмом слова о смысле человеческой жизни цитировал с трибуны ООН Кваме Нкрума, призывая к борьбе за свободу людей и наций.

Но вот – еще одна история, поиск подробностей которой начался в августе 1976 года.

...В те дни ртутный столбик в Сочи не падал ниже 35 градусов. Но директора издательства из Кёльна Пауля Нойхёффера это не смущало. Ему предписывали покой и море, а он рвался знакомиться с достопримечательностями южной здравницы, где во многих улицах и зданиях живет дыхание первых лет Советской страны, ее революции, её удивительных людей.

Пытаясь не выдавать усталости и боли (давало о себе знать ранение на полях Бельгии в минувшей войне), он, опираясь на палочку, неутомимо вышагивал по раскаленной брусчатке улиц, внимательно слушал рассказы экскурсовода и задавал десятки вопросов об истории города в годы войны и мира. С особым интересом западногерманский издатель рассматривал каждый экспонат музея Николая Островского, разместившегося в аккуратно выбеленном двухэтажном особняке за зеленью кипарисов и лаврового дерева на улице, носящей имя писателя. Нет, такой всенародной любви к литературному таланту не увидишь в ФРГ, где даже существующие на частные пожертвования музеи классиков немецкой литературы влачат нередко жалкое существование.

Здесь, в домике Островского, слились воедино судьба писателя и его книг с вниманием и любовью читателей самых разных поколений. Здесь экспонат несет в себе интереснейшие штрихи биографии юности 20-х и 30-х годов.

На глаза гостю попал текст на немецком языке. Это форзац книги, изданной в Швейцарии, со специальной вклейкой. Ее перевод на русский язык:

«Этот экземпляр был конфискован федеральной прокуратурой Швейцарии 21 февраля 1941 года и пролежал в подвалах федерального дома в Берне четыре года. За несколько дней до конца второй мировой войны и разгрома фашизма книга была освобождена и возвращена обществу «Книжная торговля Штауффахер» в Цюрихе. За издание, напечатание и распространение этой книги ряд швейцарских граждан был арестован и по приговору федерального суда брошен в тюрьму. После освобождения книги общество «Книжная торговля Штауффахер» права собственности на книгу передало отделу распространения литературы Партии труда Швейцарии».

Обратите внимание на некоторые употребленные авторами немецкого текста обороты: «книга была освобождена», «после освобождения книги...». Нет, это вовсе не стилистические огрехи или неточности перевода, а стремление тех, кто писал этот текст, подчеркнуть одушевленность романа «Как закалялась сталь», заточенного в бетонные казематы, брошенного за решетку, как и тысячи людей, преданных коммунистическим идеалам в этой альпийской республике. Их преследовали только за то, что они не хотели подстраиваться под психологию предателей, исповедовавших формулу «лишь бы не раздражать фюрера». В ноябре 1940 года была запрещена деятельность коммунистов, закрыты коммунистические издания, лишены мандатов левые депутаты.

А выпущенная книжным кооперативным содружеством книга Николая Островского продолжала жить и бороться.

– Сопровождавшая меня девушка-экскурсовод рассказывала о музее, – вспоминал позднее Нойхёффер, – а передо мной где-то туманным наплывом

вставали те страшные годы, когда на городских площадях Германии полыхали костры из книг, когда миллионы таких же, как я, нацистские приказы бросали на Восток и на Запад, на фронты, откуда не вернулись миллионы моих сверстников.

...Оказавшись дома, в Кельне, директор издательства прямо на следующий день написал короткое письмо своему знакомому – известному библиофилу Тео Пинкусу в Цюрих. Вот текст:

«Дорогой Тео!

Во время осмотра музея Островского в Сочи, который посещают ежегодно 200 тысяч посетителей из многих стран мира, я обратил внимание на копию форзаца и вклейки книги. Посылаю Вам эти материалы в надежде, что Вам удастся отыскать хотя бы один экземпляр книги и Вы сможете передать ее музею. Не сочли бы Вы возможным по-дружески сообщить, обоснованны ли мои предположения? Возможно, Вам удастся найти что-то о людях, которые были арестованы в связи с выходом книги. Руководство музея будет очень радо, если Вы отыщете что-то дополнительно».

Нойхёффер знал, что обращается с просьбой к неравнодушному человеку.

«Спросите у Тео, только он сможет Вам помочь», – сколько людей в различных уголках Европы называют сегодня имя 72-летнего швейцарского антиквара и букиниста, когда заходит речь о редчайших книгах или документах из истории европейского рабочего движения, когда кажется, что следы к разгадке тайн, к уточнению предположений уже невозможно восстановить.

Тео Пинкуса – этого рано увлекшегося социалистическими идеями юношу – в свое время заметил Вильгельм Пик, помог вырваться из трясины буржуазной богемы и привез в Берлин учиться вести книжное дело у известного книгоиздателя Эрнста Ровольта. Так началась дружба Пинкуса с книгой и издательским делом. Он работал вместе с видным деятелем международного молодежного движения Вилли Мюнценбергом в «Новом немецком издательстве» и со знаменитым художником Джоном Хартфильдом в легендарной «Рабочей иллюстрированной газете». До сих пор о тех незабываемых днях Тео Пинкус рассказывает в своих выступлениях перед студентами.

После первого обыска его квартиры нацистскими штурмовиками в январе 1933 года Пинкус по совету швейцарского посла покинул Берлин и стал редактором швейцарского варианта «Интпрекора» – органа Коминтерна. Но вскоре журнал был запрещен, и Тео почти год скитался без работы.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.