Закономерность восхождения

Михаил Ботвинник| опубликовано в номере №1154, июнь 1975
  • В закладки
  • Вставить в блог

Три матча пришлось сыграть Анатолию Карпову – с Л. Полугаевским, Б. Спасским и В. Корчным, – чтобы завоевать право быть участником решающего состязания на первенство мира. А затем ввиду отказа Р. Фишера защищать титул чемпиона Карпов стал новым, двенадцатым чемпионом мира. Нелегкая была задача: если Фишер сыграл в 1971 году в трех отборочных матчах 21 партию, Спасский в 1965 году – 29, а в 1968 году – 26 партий, то Карпов провел за шахматным столиком 43 встречи!..

Да и партнеры были у него большего масштаба. Правда, Полугаевский впервые попал в соревнование претендентов, но Спасский дважды выигрывал подобные состязания и один раз был чемпионом мира, а Кориной – многократный участник соревнований претендентов и второй раз – финала.

Но попробуем более точно оценить этих шахматных бойцов.

Еще в 1939 году я предложил определять мощь шахматиста по четырем признакам.

Первый из них – шахматный талант. Без специфического шахматного таланта крупным шахматистом не станешь (правда, если верить Эм. Ласкеру, то первый разряд получить все же можно). Этому признаку удовлетворяют – хотя и в разной степени, да и таланты их различны по типу – все три матчевых противника Карпова.

Второй признак – характер. И не только спортивный характер, что обычно связывают с волей к победе, стойкостью в защите, спортивной хитростью, проникновением в психологию партнера. Не меньшее значение имеет и то, как шахматный мастер управляет собой, когда он не сидит за шахматным столиком, когда он вне шахматных состязаний.

Действительно, жизненный режим мастера имеет мало общего со спортивным характером. Спит ли шахматист по ночам или ведет легкую жизнь и просыпается лишь к обеду, занимается ли он физической культурой или поигрывает в картишки, бережет ли трудоспособность своей нервной системы или злоупотребляет алкоголем – это зависит от характера человеческого, от воспитания и самовоспитания.

Настроен ли шахматист критически к своему творчеству (и к своей особе) или готов обниматься с любым льстецом, отличается ли он мелочностью или выделяет главное (с точки зрения своего совершенствования), на первом месте у него шахматы или материальная сторона жизни – и это зависит от человеческих качеств шахматиста. Сколько крупных талантов было загублено по той простой причине, что обладатели их оказывались мелкими людьми...

Поскольку тема эта деликатная, не будем ее затрагивать. Но, как говорится, «сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок»...

Что же касается спортивного характера этих шахматных богатырей, то о нем стоит поговорить особо. В наименее выгодном свете тут предстает Л. Полугаевский – он недостаточно проницателен как спортсмен, и, видимо, поэтому матчи ему даются труднее, чем турниры, а отборочные соревнования для него особенно неприятны, ибо именно здесь надо демонстрировать те самые спортивные качества, о которых уже говорилось.

Б. Спасский обладает великолепным характером спортсмена: он никогда не унывает, на него не влияют случайные поражения, он умеет концентрировать все свои возможности в решающий момент (во всяком случае, так было).

В. Корчной не умеет управлять собой так же хорошо, как экс-чемпион мира. Как спортсмен, он более прямолинеен, но все же достаточно силен.

Третий признак – здоровье. Шахматы хотя и интеллектуальный, но напряженный труд, шахматист обязан выдерживать жесткую нагрузку. Какова эта нагрузка, можно пояснить на следующем примере: в мае 1961 года моя 20-я партия матча-реванша на первенство мира с Талем была отложена после почти пяти часов игры в трудном для меня положении. Последовала бессонная ночь: необходимо было найти шанс сделать ничью; часа два мне все же удалось поспать перед доигрыванием. Мой партнер не нашел при анализе выигрывающего продолжения, и я мог сделать ничью. Однако сказалась усталость, я спутал подготовленные варианты и... вновь оказался на грани поражения. После шести часов доигрывания, по общему мнению, мое положение было уже безнадежным. Опять бессонная ночь (тут поспать совсем не пришлось) и второе, на сей раз четырехчасовое доигрывание. В итоге – ничья. Способен ли на такое напряжение человек, если он не настоящий шахматист? Вряд ли. И Полугаевский, и Спасский, и Корчной на такие перенапряжения способны.

И, наконец, четвертый признак – специальная подготовка. После того, как в прошлом шахмат действовали Стейниц и Чигорин, Эм. Ласкер и Рубинштейн, Нимцович и Алехин, Рагозин и Бо-леславский, известно, что такое специальная подготовка и для чего она нужна. Каждому крупному мастеру полезно иметь свою собственную теорию начал, которую знает только он, теорию, которая тесно связана с планами игры в середине партии.

Это очень полезно, но – увы! – далеко не все на это способны, и не каждый шахматист пытается вести такие разработки.

Чтобы успешно действовать в этой области, надо обладать не только работоспособностью, но и талантом поиска, талантом исследователя. Когда такой большой талант появляется, он косвенно влияет на творчество других гроссмейстеров: изучая его партии, другие мастера узнают, в каких областях шахматной теории сейчас надо работать, и побеждает в шахматах исследовательское направление. Нет такого ведущего исследователя – побеждает тенденция практицизма.

Но если в последние годы и превалировал практицизм, это не значило, что гроссмейстеры могли спать спокойно, – работать все равно надо, специальная подготовка необходима.

В этом отношении Корчной имеет явное преимущество перед Спасским и, пожалуй, перед Полугаевским. Думаю, однако, что даже Корчной не достиг в этой области того, чего он мог бы достичь. Суть дела в том, что мастер может быть уверен в своем искусстве анализа лишь тогда, когда он проверяет свои анализы. А проверка возможна при наличии критики опубликованных работ со стороны читателей. Молчат читатели шахматных журналов – значит, мастер научился анализировать; находят читатели «дыры» в анализах – мастеру еще следует совершенствовать свое аналитическое искусство.

Соперники Карпова, за исключением Полугаевского, почти не публикуют исследовательских работ. Стало быть, своих пределов в области искусства шахматного анализа они могли и не достичь...

Теперь, после того как мы оценили силу противников Карпова по всем четырем признакам, читатель может более четко представить себе, какой барьер был преодолен молодым гроссмейстером в этих матчах.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены