Синий диван

Михаил Андраша| опубликовано в номере №1099, март 1973
  • В закладки
  • Вставить в блог

Иронический рассказ

В школе работали разные учителя.

Русский язык и литературу вела Красная Шапочка — пожилая строгая учительница. Математику преподавал Огнетушитель — сорокалетний мужчина в очках, с хриплым голосом. Черчение вел учитель по прозвищу Книга, историю — Инфузория. И только у англичанки не было прозвища. Ее собственная фамилия — Кашкаварова — давала простор воображению, но все двенадцать лет, что она работала в школе, ее звали — Маргоша... Маргарита Константиновна — это для официальных случаев: попроситься к доске или вымолить тройку.

Она пришла в школу юным созданием — выпускницей пединститута, с тугой русой косой, не оставляющей никаких сомнений в том, что она натуральная блондинка. Две худенькие лопатки, как прорезывающиеся крылья, торчали сзади, спереди на учеников смотрели большие мыслящие глаза, бывавшие то голубыми, то серыми. Этот юный образ ангела с прекрасным оксфордским произношением навсегда запечатлен в сердце школьного математика.

На тридцать шестом году жизни Маргоша неожиданно для всех покинула школу и с первого сентября приступила к работе в небольшом издательстве, выпускающем иностранные словари.

В издательстве была совсем другая атмосфера. Все здесь было спланировано на десять лет вперед, все хорошо известно и выверено до последней запятой. Маргоша, оправдывая этот порядок, говорила, что под одной крышей здесь собрались лебедь, рак да щука, которые давно уже не помышляют ни о небе, ни о дне морском. Действительно, детство для издательских было забытым куском жизни: мелькнуло полоской света в ночной темноте и сгорело, как падающая звезда.

Весь сентябрь, октябрь и всю зиму Маргоша тосковала по школе. Она вызывала в своем воображении рыночные весы, клала на одну чашку иностранный язык для подрастающего поколения, а на другую — англо-русские словари для работников науки и техники. И чашка с иностранным языком, не колеблясь, опускалась вниз.

После замужества старшей сестры и скорого отъезда ее в Заполярье и мужу Маргоша жила одна в небольшой, увешанной зеркалами квартире.

Почему она не вышла замуж?

Все ее приятельницы и друзья, в том числе и те, которые успели развестись и основать новую семью, задают себе этот вопрос, видя перед собой моложавую светловолосую женщину, с превосходными манерами, воспитанную и так далее и тому подобное.

Голубоглазый брюнет, инженер-геофизик Костя Самарницкий, вспоминая свои студенческие годы, мог бы сказать, что она слишком возилась с двоечниками.

Кандидат экономических наук Женя Федоров и капитан-лейтенант Алик Кранц, каждый по-своему, могли бы ответить на вопрос, почему она живет до сих пор одна. Школьный математик. Огнетушитель, в свое время, расставшись с женой, однажды напрямик сказал Маргоше:

— Я был бы счастлив, Маргарита Константиновна, если бы наши линии пересеклись.

— Вы же знаете, что параллельные не пересекаются, — последовал ответ. Она была учительницей до мозга костей.

Людей, подобных Маргоше, школа часто оставляет старыми девами и год от года черствеющими холостяками. Естественное желание иметь ребенка удовлетворяется каким-нибудь обожаемым пятым «б»: «У вас есть дети?» «Конечно! Сорок человек». С лихвой вознаграждаются самые сокровенные материнские чувства. Вы мечтали о веселом, резвом мальчике с пронзительным голосом? У вас их пятеро! Один сейчас готовится налить чернила в карман фартука своей соседке по парте. Вы думали, что хорошо бы произвести на свет девочку, эдакую милую мордашку с розовым бантом, — подружку, которая бы делилась с вами своими тайнами? В пятом «б» в среднем ряду, прямо перед вами, как раз и сидят две. Что касается учителей мужского пола, то уже через неделю занятий с башибузуками из шестого «а» наиболее впечатлительные молодые люди дают зарок никогда не иметь детей.

Маргошу в школе любили. Директор не раз перечислял ее замечательные качества как человека и педагога. Это общественное признание, эта любовь в какое-то время стали заменять ей мужское внимание. А она не числила себя среди ханжей и недотрог. И вдруг, почувствовав, что почетное место в президиуме совещания заменяет ей нежное прикосновение мужественной руки, а благодарность в приказе — поцелуй, Маргоша покинула школу.

Теперь она плыла на другом корабле, среди пожилых, усталых пассажиров, плыла под другим флагом. Хватит тетрадок, отстающих детей, хватит родительских слез и увещеваний, сказала она себе. У нее будет наконец дом, уютный дом свободной женщины, а не пристанище для сна между последним и первым уроками. И тот, кто захочет прийти в этот дом, надолго расположиться в кресле, курить и обсуждать прошедшее и будущее человечества, должен чувствовать себя в своей тарелке.

Небольшой бар, секретер, журнальный столик и два синих кресла под торшером. Маргоша решила расстаться со своей кроватью, на которой смотрела сны целых пятнадцать лет, и купить диван. Диван должен подходить к синим креслам, он не должен быть лучше кресел, но и не хуже, журнальный столик и бар с напитками будут составлять с диваном единое целое.

Современный покупатель мебели приезжает в Москву издалека — со всех четырех сторон света; через тайгу и горы, через степи и болота протоптаны тропы в московские мебельные магазины.

Построив себе кирпичный домик где-нибудь в цветущей долине Асфаган, вчерашний поклонник аллаха навсегда рвет с его пророком Магометом и перебирается в европейские кущи. (Его сосед давно уже придал своему жилищу христианский вид.) Скрестив ноги, перебежчик сидит на полу посередине пустой комнаты, и жаркий ветер пустыни, прорвавшись через асфаганские сады, приносит ему дымчатый мираж. Вот проплывает столовый гарнитур из темного полированного ореха. Его золотые ручки, его грани и плоскости, цвет и матовая стенка — самое последнее достижение науки и техники. На такой мебели ест, пьет и сидит полмира. Этот гарнитур обладает волшебной силой: он подымает обедающих на полу до уровня стола. «Куплю! — восклицает хозяин пустующего пока домика. — Куплю! Кабинетный письменный стол, наконец, крутящийся стул к пианино. Куплю!» И вот уже в углу стоит поражающее своими современными формами пианино «Петроф». На нем не играют. Да и некому. Ближайшая музыкальная школа находится за четыреста километров от пианино.

Куплю! Куплю! Куплю! — слышен со всех четырех сторон света этот могущественный, всепобеждающий возглас.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

«Лишь древо жизни»…

С лауреатом Ленинской премии доктором геолого-минералогических наук Иваном Ивановичем Нестеровым беседует специальный корреспондент «Смены» Святослав Рыбас