В качестве поднадзорного он попадает в Калужскую губернию, в село Полотняный Завод, на писчебумажную фабрику. Ее хозяин Гончаров с интересом присматривается к способному юноше. Литвин с его помощью пишет статью — Гончаров ее редактирует — о деревенском театре и комедии Фонвизина «Недоросль». Отрывок из статьи напечатал журнал «Начало».

Первая публикация! Покровительство просвещенного либерала Гончарова! Знаменитый своей историей, с Пушкиным связанной. Полотняный Завод! Оставайся, учись, пробуй свое перо, твои задатки не загубятся в тюрьмах...

Но едва кончился срок полицейского надзора, Литвин достает у калужских товарищей паспорт и появляется в Москве.

Завод Густава Листа. Дружба с испытанными революционерами. Шпики засекают их встречи. Литвин, уходя от слежки, перебирается в Петербург.

Один среди шумной отчужденности столицы. Разыскивает известных ему по Москве рабочих-металлистов. И тут снова жизнь подкидывает ему возможность спокойненького и даже безбедного существования.

Дело в том, что из московских знакомых не все сберегли юношескую ненависть к заводчикам и жандармам. Северная столица остепенила их.

«Большинство из них хорошо устроилось и отошло от революции, небольшая часть стала зубатовцами, но нашлась довольно серьезная группа, которая не изменила революции и работала при петербургском «Союзе борьбы». К ним я и примкнул.

Заработал вовсю. Замелькали фабрики. Работал у Семянникова, Обухова, Симменса и Гальсне. Затем Путилов. А затем бесконечные кружки, кое-где массовки, бывали и митинги... Но все-таки мы чувствовали и сознавали свою безграмотность, техническую и политическую, с трудом писали какую-нибудь прокламацию...»

После третьего ареста, сидя в петербургской «предварилке», он раздобыл учебники арифметики, грамматики, немецкого языка. Упорные, страстные занятия. Тяжкий режим одиночного заключения. Изуверские жандармские допросы...

Потом была целая полоса подпольной работы в волжских городах. Она определила его как революционера ленинской закалки.

«Прибыл туда в разгар стройки партии «Искрой»… Сошелся с Яковом Свердловым... Уже вырос и в грамотности и в политическом отношении. Жил уже не только ненавистью, но и сознанием…»

Так он предпочел революционное развитие всякому другому. Но именно школа революции открыла в нем его дарования.

Осознавая себя бойцами всемирной пролетарской дружины, двигая вперед русскую революцию, рабочие-большевики вырастали в подлинных богатырей духа и действия, становились теми народными героями, о которых потом величальное слово скажет Ильич.

...Последующие годы я подробно пересказывать не стану. Напишут же когда-нибудь книжку о Литвине-Седом! Быть может, комсомольцы Трехгорки и соберут ее по строчкам?

...Революция, фронт. Комиссар Седой — в полку у него пресненские рабочие.

Сменился кровавый фронт на бескровный — идет подымать транспорт. Партийный съезд ставит его в ЦКК. Тысячи дел обступают его, одно трудней другого, одно другого увлекательней. О том, что избрал он, последние строки автобиографии:

«Из старой капиталистической школы Прохорова сделал рабочую школу по подготовке низшего технического персонала из подростков, детей рабочих. Начали с 67 человек в 1922 г., а теперь 476 человек. Выпущено 362 техника, многие уже командный состав...

Эта единственная в СССР школа носит почетное звание:

«Школа имени Вооруженного Восстания 1905 года».

...Хочу жить и бороться за выполнение пятилетки в четыре года, за третий решающий» В такой момент смешно и противно видеть хныкающих».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.