Сугробы

Станислав Мелешин| опубликовано в номере №851, ноябрь 1962
  • В закладки
  • Вставить в блог

Рассказ

Большая желтая лампа будто плыла в комнатной полутьме, рассеивая иглы света на углы чертежного стола, зажигая кнопки.

Федор любил только настольный Щ~ свет. Он считал, что полный свет отвлекает. С некоторых пор он стал говорить Кате:

– Уйди. Ты мне мешаешь. На ее вопрос: «Почему, ведь я тихо сижу рядом» – он сконфуженно объяснял:

– Ты меня отвлекаешь. Сидишь рядом, и я думаю о тебе, а не о работе. Жаль, что у меня только одна комната.

Катя всегда уходит на кухню и, чтобы не заплакать от обиды, снова перемывает посуду, или долго смотрится в зеркало, приводя себя в порядок, или просто тупо глядит в окно.

Сегодня Федору было не до нее. Он пришел с завода шумный, веселый, сбросил пальто, шапку прямо в прихожей, поцеловал Катю в обе щеки и, махнув рукой на ее слова: «Котлеты остынут», – сразу же сел за свой широкий рабочий стол, достал из футляров чертежи.

Сегодня она ему не мешала.

Катя полулежала в кресле и читала окучную местную газету, изредка наблюдая за ним и слушая его бормотание.

На этажерке в углу строчил, как кузнечик, пузатый самодовольный будильник, а рядом чугунная статуэтка балерины, раскинув руки, как черная птичка, безнадежно старалась взлететь.

– Понимаешь, к нам на завод приехала из Тагила делегация... И надо кое-что посмотреть, продумать. В мартеновском цехе шум... Надо подготовиться.

Все это он говорил, не оборачиваясь в ее сторону, говорил как бы самому себе.

Она согласно кивала: «Понимаю, понимаю» – и ждала, что он вовлечет ее в разговор и расскажет подробно, что это у них в цехе за шум и почему он сегодня как одержимый. Может быть, потому, что делегации приезжают не каждый день, что у них соревнование и теперь Федору нужно что-то вспомнить, уточнить, подготовиться?!

Но Федор читал чертежи, чертил что-то под линейку, сверял цифры и, казалось, совсем не замечал ее.

– Почему ты не спишь?

Катя засмеялась, взглянув на будильник: девять вечера.

За окнами мела поземка; ветер хлопал форточкой; натужно фырча моторами, шли машины, и цепи на скатах гулко били землю. Яркие полосы света от фар нащупывали дорогу, и в лучах сыпался и кружился желтый снег. Федор, чем-то недовольный, откинулся на стуле, затормошил пятерней волосы. Это опять сломался карандаш. Или он опять ищет какую-нибудь бумажку. Крупный и лобастый, он почти загораживал собою стол, тень от него, размашистая и лохматая, на полстены закрывала васнецовских трех богатырей, а заодно и балерину, готовую взлететь. Стараясь не шелестеть газетой, Катя уже несколько раз перечитывала заголовки и информации о том, что селу нужно больше отличной техники, что весна не ждет и необходимо заранее подготовиться к севу, что на особо важной стройке готовят к пуску новую мощную электросталеплавильную печь, а работы по устройству автоматической сигнализации затянулись и медлить больше нельзя. В Конго опять неспокойно, и не поймешь все хитросплетения, будто набросились серые волки на Красную Шапочку. На Кубе Фидель Кастро вновь разоблачает происки Америки, проводит закон о всеобщей грамотности.

Но все это там, за окном, за городом, за степью, горами, морями – в большом мире, а здесь ее, Катин, Федор, еще не муж – ее любимый человек. Он тоже неспокоен, варит сталь, встревожен – ведь приехала какая-то делегация к ним на завод... Вот бы все миллионы безработных на земном шаре устроить на работу по заводам в нашей стране!

Кате стало приятно от этой мысли: не часто они, такие, приходят ей в голову. Она ведь тоже хоть и при любимом человеке, но как безработная, потерянная и, что страшно, никчемная.

А когда-то все было другим. И Федор тоже. Это тогда, когда она была девчонкой и ни черта не понимала, просто восторгалась и думала, что все люди на свете будут самыми счастливыми, а уж она-то наверняка! Росла красивой, жизнерадостной. Еще учась в десятом классе, играла в любовь, но отвергала слишком настойчивые ухаживания. По^ други загадывали будущее, беспорядочно выбирали институты, шушукались о сердечных тайнах.

Катя подсмеивалась над ними, а сама втихомолку грустила, что у нее даже нет радостных воспоминаний, кроме школьных лет, экзаменов на аттестат зрелости, лета...

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены